Лицо войны. Военная хроника 1936–1988

Мухи роятся в воздухе черными тучами, садятся на людей, залетают в глаза и рот. Изнурительная сухая жара, сине-белое небо, слепящий свет; теплая вода из пайка. Повсюду сгоревшие, рухнувшие на бок, перекошенные танки с разбитыми гусеницами – их сотни, они похожи на странных черных мертвых монстров. На песке раскиданы кучи солдатских ботинок, которые египтяне сбрасывали, отступая или сдаваясь в плен. Красивые гражданские автомобили, повернувшиеся в сторону Египта, разбиты пулеметным огнем: на этих машинах египетские офицеры пытались бежать, но их яростно уничтожили. Израильтяне смотрят на эти машины с особым презрением. И снова жалкие темные тела в тряпках.

Где-то посреди песчаной пустоты я встретила отряд израильских солдат, очень молодых. На поле боя никто не одевается с иголочки, но эти ребята казались исключительно потрепанными даже для солдат. Вместо ботинок – кроссовки, рубашки цвета хаки расстегнуты и не заправлены в штаны того же цвета, неподходящие по размеру и часто обрезанные до колен; у них нет головных уборов, разве что шапки с мягкими полями, грязные и простые. Офицеры ходили без знаков отличия, и, похоже, никто в израильской армии не отдавал воинское приветствие. Офицеры и солдаты хорошо знали друг друга и обращались друг к другу по имени. Победа наступила, гражданских уже потихоньку отправляли домой, где было полно работы, но здесь, посреди пустыни, этот отряд ждал приказа возле фургона связи. Из него выскочили две маленькие симпатичные светловолосые девушки – эти солдатки с нежными голосами и хвостиками на головах, обутые (такое не забудешь) в мягкие черные балетки, управлялись с радиоприемниками; они были резервистками службы связи.

В городе Эль-Кантара, что на Суэцком канале, потрепанные израильские солдаты в ярости смотрели на противоположную сторону канала. Они сказали, что отказываются возвращать египтянам пленных, потому что видели, как уроды на том берегу, после того как забрали своих, тут же, на месте их расстреляли

. Так что больше они никого не вернут, пока Красный Крест или еще кто-нибудь не придет и не разберется с этим; что за люди поступают так с собственными солдатами?

Где-то в пустыне я видела ракетную пусковую установку. Никогда прежде мне не попадались такие штуки: длинная, как вагон поезда, очень красивая и гладкая ракета ждала своего часа в подземной шахте. Не знаю, что это была за установка и почему ракету так и не отправили в полет, но все были рады, что ею не успели воспользоваться.

Где-то еще, вероятно, в пустыне Негев, я видела большой лагерь военнопленных, там содержались египтяне, которых израильтянам не терпелось вернуть на родину; сотни мужчин с бритыми головами выглядели довольно подавленно. Их охраняли несколько равнодушных израильтян. Пленники, хоть и хмурые, наверняка были рады, что им дают воду и еду и не обращают на них никакого внимания. Дома им рассказывали, что израильтяне калечат и убивают пленных, и они наверняка поверили, поскольку сами получили приказы не проявлять жалости к захваченным израильтянам.

Возле моста на Западном берегу в долине реки Иордан на земле валялись брошенные ботинки, но трупов не было: здесь арабские войска бежали в Иорданию. Рядом с сапогами – разнесенные ветром бумажки, арабские газеты, комиксы и прочее в том же духе. Такие карикатуры понятны и без знания арабского: нацистский образ еврея – толстый, смуглый, с большим крючковатым носом и слюнявыми губами. Я видела подобные «произведения искусства» в 1961 году во всех школах для палестинских беженцев в Иордании и Ливане, школах, которые финансирует Ближневосточное агентство ООН для помощи беженцам и организации работ (БАПОР). Вдоль дороги на Иерихон – полные ящики боеприпасов, брошенные иорданской армией. На них трафаретный отпечаток американского флага со сцепленными в знак дружбы руками. На Голанских высотах затихли брошенные позиции, с которых сирийские орудия восемнадцать лет обстреливали израильские поселения в расположенной внизу долине Галилеи. Голаны были линией Мажино[125]

на вершинах скал: артиллерия укрыта в прочных бункерах, соединительные траншеи, минные поля, колючая проволока. Уставшие солдаты Израиля захватили этот укрепленный рубеж после безостановочных боев на других фронтах, понеся тяжелые потери.

Спустя долгое время после войны я прочла технический отчет об операции, который подтвердил мое «натюрмортное» впечатление тех дней: Шестидневная война стала беспрецедентным военным достижением. Народ Израиля принудили к войне, и вызывает восхищение, с каким мастерством, скоростью, мужеством и стремлением минимизировать число гражданских жертв он вел эту войну. Его мотивация была безупречна. Арабские армии сражались за лозунги; израильтяне бились за существование своей страны.