Лицом к лицу

Еще в декабре восемнадцатого года известный всем русским помещикам и агрономам миллионер Маккормик, Альберт Штраус, директор Федерального резервного банка США, и Джон Фостер Даллес создали компанию под названием «Русское отделение Военно-торгового совета» с капиталом в миллиард долларов. План деятельности этой компании, напоминавшей Ост-индскую, шел гораздо дальше своего исторического прообраза. Ее полному контролю должна была подлежать вся экономическая и торговая деятельность на всех территориях бывшей Российской империи, начиная от внешней и внутренней торговли, разработки земных недр, обработки металлов, угля, нефти и кончая сейфами и частными сделками. Если англичане и французы претендовали на части России, то американские капиталисты требовали «открытых дверей», что, как известно, на практике означает свободу полного экономического порабощения.

Виктор Степанович никогда ни на минуту не сомневался в аппетитах и гибкости принципов американских и английских капиталистов; но такой волчий подход к целой нации, к исторически сложившемуся государству, к народу, кровью своей обеспечившему победу союзникам, удивил даже его. Но сомневаться было невозможно. Ему принесли «New York Gerald» с текстом речи сенатора Гуда, цитировавшего в конгрессе эту замечательную программу.

— Вот так президент! Вот так пастор! На земле мир, в человецех благоволение! — говорил про себя Бугоровский, шагая в одиночестве по тесной комнате и до хруста заламывая пальцы. — И ведь ничего не поделаешь, — скорбно утешал он себя. — Лучше потерять многое, чем все.

В голове его туманно проносились мысли о новом собирании России. Оно должно было состояться где-то в глубинах будущего, как первое произошло в глубинах прошлого. Это — дело грядущих поколений. О нем лучше было бы говорить в стихах, нежели в деловой прозе сегодняшнего дня. Об этих мыслях своих Виктор Степанович не говорил никому.

Ревельская суета помогала Виктору Степановичу отвлечься от этих неприятных мыслей. Поменьше философии, побольше дела. Следовало отдать все внимание, все силы практическим вопросам, которые выдвигает сегодняшний день.

Весна принесла оживление белого движения. Осуществляя план Черчилля, Деникин начал наступление на юге. Колчак занял Уфу. Готовилось выступление Северо-Западного корпуса Родзянки. Английские крейсера, миноносцы и подводные лодки появились в Финском заливе. Английский военный агент в Ревеле говорил языком диктатора. В Риге подполковники Дрин и Каули готовили осуществление грабительского плана Маккормика и Джона Даллеса. В качестве авангарда прибыли корабли Ара с мукой, салом и шоколадом, чтобы подкормить и ободрить всю прибалтийскую контрреволюцию, начиная от «немецких жандармов и кончая солдатами Родзянки». Казалось, сама статуя Свободы подплывает к восточному берегу Атлантики с мечом и долларом в руке вместо факела.

Бугоровский, как и вся ревельская белогвардейщина, закрывал глаза на эти грозные симптомы. Перед ними была влекущая, вожделенная цель — Петроград…

Особо секретное совещание Ревельского правительства и штаба Северо-Западного корпуса состоялось в самом узком кругу.

Виктор Степанович слушал докладчика внимательно. Его смущали слабые силы корпуса, явно несоразмерные с поставленной задачей. Он ждал указаний на то, что в помощь Родзянке будут двинуты силы белой Эстонии и Финляндии, может быть, германские отряды, активно выступит английская эскадра. Но о таких возможностях говорилось вскользь, как бы нехотя.

Докладчик, полковник генштаба, всячески старался показать, что условия и организационная работа, проделанная штабом Юденича, полностью обеспечивают победу белых сил.