Литургия красоты. Стихийные гимны

Где горн, и молот, жар и чад,

Слова напевов звездотканных

Неумолкаемо звучат.

С Огнем неразлучимы дымы,

Но горицветный блеск углей

Поет, что светлы Серафимы

Над тесной здешностью моей.

Есть Духи Пламени в Незримом,

Как здесь цветы есть из Огня,

И пусть я сам развеюсь дымом,

Но пусть Огонь войдет в меня,

Гореть хотя одно мгновенье,

Светить хоть краткий час звездой —

В том радость верного забвенья,

В том праздник ярко-молодой.

И если в Небе Солнце властно,

И светлы звездные пути,

Все ж искра малая прекрасна,

И может алый цвет цвести.

Гори, вулкан, и лейся, лава,

Сияйте, звезды, в вышине,

Но пусть и здесь — да будет слава

Тому, кто сжег себя в Огне!

ВОДА

Влажная пропасть сольется 

С бездной эфирных высот 

Таинство — Небом дается, 

Слитность — зеркальностью вод. 

Только Любовь

ВОДА

1

Вода, стихия сладострастия,

Вода, зеркальность наших дум,

Бездонность снов, безбрежность счастья,

Часов бегущих легкий шум.

То недвижимо-безглагольная,

То с неудержною волной,

Но вечно легкая и вольная,

И вечно дружная с Луной.

И с Солнцем творческим слиянная,

То — гул, то — плеск, то — блески струй.

Стихия страстная и странная,

Твой голос — влажный поцелуй.

2

От капли росы, что трепещет, играя,

Огнем драгоценных камней,

До бледных просторов, где, вдаль убегая,

Венчается пеною влага морская

На глади бездонных морей,

Ты всюду, всегда, неизменно живая,

И то изумрудная, то голубая,

То полная красных и желтых лучей,

Оранжевых, белых, зеленых и синих,

И тех, что рождается только в пустынях,

В волненья и пеньи безмерных зыбей,

Оттенков, что видны лишь избранным

                                   взорам,

Дрожаний, сверканий, мельканий, которым

Нельзя подыскать отражающих слов,

Хоть в слове бездонность оттенков блистает,

Хоть в слове красивом всегда расцветает

Весна многоцветных цветов.

Вода бесконечные лики вмещает

В безмерность своей глубины,

Мечтанье на зыбях различных качает,

Молчаньем и пеньем душе отвечает,

Уводит сознание в сны.

Богатыми были, богаты и ныне

Просторы лазурно-зеленой Пустыни,

Рождающей мир островной

И Море — все Море, но в вольном

                           просторе

Различно оно в человеческом взоре

Качается грезой-волной.

В различных скитаньях,

В иных сочетаньях,

Я слышал сказания бурь,

И знаю, есть разность в мечтаньях.

Я видел Индийское море, лазурь,

В нем волн голубые извивы,

И Красное море, где ласков корал,

Где розовой краскою зыбится вал,

И Желтое, водные нивы,

Зеленое море, Персидский залив,

И Черное море, где буен прилив,

И Белое, призрак красивый

И всюду я думал, что всюду, всегда,

Различно-прекрасна Вода.

3

Безмолвно она под землею таится,

Ей Солнце и Небо, там в сумраке, снится,

И нежная к Солнцу сумеет прорыться,

Пещеры сплотит в города.

Застынет, и дремлет, над горной вершиной,

И дрогнет, услышавши возглас звериный,

От крика проснется, сорвется лавиной,

И вихрем несется Беда.

Беззвучна в колодцах, в прозрачных озерах,

Безгласна во влажных ласкающих взорах,

Но в снежных узорах таится в ней шорох

И звонкое вскрытие льда.

Превратившись в снега, заключившись в усладу

                                         молчанья,

Расстилаясь застывшей студеной немой пеленой,

От зеленой Луны принимая в снежинки мерцанья,

В первозданность Вода возвращается теплой весной.

              И играет волной,

              И бежит, и поет.

              И горит белизной

              Уплывающий лед.

              Нарастанием вод

              Затопляет луга.

              Все победно возьмет,

              Все зальет берега.

              Как раздольна игра

              Водопольной волны.

              Но шепнули «Пора!»

              Уходящие сны.

              И речной глубины

              Установлен размер.

              Все цветы зажжены,

              Пышен праздник Весны,

              В нем лучи сплетены

              Отдаленнейших сфер.

    Все приняло свой вечный вид,

    Лик озера зеркально спит,

    Безгласно дремлет гладь затона.

    О бесконечности услад

    Поет бессмертный водопад,

    Ключи бегут по скатам склона.

    И рек причудливый узор

    Лелейной сказкой нежит взор,

    Их вид спокоен и. беззвучен,

    И тот узор светло сплетен,

    В серебряный, в хрустальный сон,

    Среди уклончивых излучин.

    И без конца поют ручьи,

    И нежат душу в забытьи

    Воздушно-сладкою тоскою.

    Как разность ярко здесь видна,

    Как ясно, что Вода — одна:

    Ручей различно-схож с рекою.

    И нам преданья говорят:

    Ручей с рекой — сестра и брат.

Ручей ласкает слух, влечет нас в отдаленье,

Ручей журчит, звучит, баюкает, поет.

Река лелеет глаз, дает успокоенье

Движеньем медленным безмолвствующих вод.

Ручей, как чаровник, дремотно шепчет, манит,

Ручей гадает нам, и вкрадчиво зовет.

Река наш зыбкий дух яснит, а не туманит

Успокоительным теченьем светлых вод.

Ручей нам говорит: «Люби! Люби! Люби же!»

Но в нем не отражен глубокий небосвод.

Кто в реку заглянул, тот Небо видит ближе,

Лазури хочется безмолвствующих вод.

4

Но переменная Вода

Быть хочет разною всегда,

Восторг рождает полногласный.

К преображениям бежит,

Меняет вид, и жить спешит,

Не уставая быть прекрасной.

Вон бьется гейзер голубой,

Весь очарованный собой,

С водою бешено-кипящей.

Как ослепительно-светла

Она выходит из жерла,

Кругом бросая пар свистящий.

Столбами пляшет влажный прах,

Несчетность радуг в тех столбах,

Падение дождей алмазных.

Слиянье светов и теней,

Переплетение огней,

Всегда одних и вечно разных,

Там дальше море-Океан,

Неизмерим и неогляден,

На дне утесы, пасти впадин,

Подводных сил военный стан.

Проходят быстрые акулы,