Люби меня полностью

— Смотрю, работа кипит? — улыбнулся я, тут же отмечая, как Лина вскинулась, зарделась, расцвела и смутилась одновременно.

— Работать намного труднее, чем я себе представляла, — пожала она плечами, не переставая разглядывать меня. — Вы к папе?

К тебе!

Но под внимательным взглядом секретаря Кости, только кивнул и меня проводили в кабинет.

— Все как с ума посходили! Чуть теплее стало — в отпуск пачками. А работать кто будет? А? Вон и секретарша как на иголках — заявление греет под задницей. Замена ей есть! Это она про Польку, — тут же пояснил друг. — А какая из нее, сикушки, замена? Она договор от спецификации отличить не может! Замена, нахрен.

Полина неловко внесла поднос с чаем, расставила перед нами чашки и сахар, подмигнула мне и вышла.

— Взрослеет, — вздохнул Костя. — Тут в клинику ездила, к гинекологу.

Я отставил чашку, побоявшись поперхнутся в любой момент.

— Значит, насчет парня я не ошибся. А она уже планы строит на выходные…

— Какие?

— В город свалить. С ночевкой. Мол, у подруги останется. Ага, как же. Знаем мы эту подругу, перед ночевкой у которой гинеколога посещать надо.

— Кость, я не пойму, ты злишься? Или одобряешь? Или… что?

Друг неопределенно пожал плечами и уставился в окно.

— Ведь я это не остановлю. Да? Нравится мне, не нравится, она один фиг будет бегать за парнями, не ночевать дома.

— Скорее всего.

— Тогда, больше всего меня пугает кто они и сколько их. Я не хотел бы, чтобы она таскалась с ушлёпком, или с безответственным козлом… Вот меня и гнетёт, удержать я ее не могу, но и отпустить, не зная к кому, — тоже.

Он помолчал, гоняя ложкой чай в чашке.

— Грешным делом, когда ты у нее с языка не сходил, я еще надеялся, что отложатся все эти переживания.

— Как?

— Ну, знаешь, когда есть недоступный объект обожания, то вроде на доступные то не заглядываешься. Ходишь себе, тихо обожаешь, а заполучить не можешь. В такой эйфории лет пять пройти может. А там диплом, работа и мозги то уже по другому работать начнут. Вот тогда уже переключаешься на более доступные объекты.

Да уж, недоступный объект обожания! Знал бы Костя, как меня быстро достали и сервировали! Так ловко, что я сам мечтаю снова залезть к ней в рот и оказаться внутри.

— В выходные приедешь?

Так хотелось сказать «да», но…

— Нет, надо кое-какие дела провернут в городе.

Я не могу свести встречи с Полиной к скорым потрахушкам в Костином доме. Мне изначально в отношениях нужна игра. И если из-за её возраста игры не получится, значит и встречи не нужны.

В словах Кости есть доля правды… То, что я дорвался до сладкого, еще не повод переворачивать привычную жизнь всей семьи.

А в субботу я проснулся от звука дверного звонка.

— Не ждали, дядя Саш? — в дверях стояла сияющая Полина в коротком топике и шортах врезающихся в попу.

Я быстро затащил её внутрь.

— Отпустили к подружке? — прохрипел я сиплым ото сна голосом.

— Ага! На всю ночь!

— Отли-ично!

И я тут же прижал её к стене, в прихожей, не теряя времени закидывая ноги на талию и захлопывая дверь.

Игры я люблю, да, но пока у меня торчит на нее и без дополнительных стимуляций.

Протиснуться через тесные шорты внутрь сладкой девочки тот еще квест! Я рычал, пытался сдвинуть их хотя бы на сантиметр, терся ноющим пахом об обтянутую шортами плоть, и дергался от издаваемых Линой звуков.

От этих непередаваемых курлыканий, заползающих мне в уши, волосы приятно вставали дыбом на затылке, а по позвоночнику пробегала дрожь. И я не в состоянии был терпеть дольше, чем сумею добраться до влажного гнёздышка этой птички.

Её руки обвились вокруг шеи и Лина ткнулась губами в щеку:

— Поцелуй меня?

— Что? — от пьянящего марева в голове, смысл её просьбы не сразу дошел до сознания.

— Ты никогда не целовал меня в губы…

Не целовал. У меня пунктик по поводу поцелуев.

— Ты снова перешла границу, — тяжело выдохнул я слова. — Знаешь, что за этим последует?

Продолжая удерживать меня за талию и за шею, Полина закусила выпяченную губу и неуверенно кивнула.

— Жаль, я не приготовил розги, не думал, что ты дашь повод.

Проговаривая всё это, я поспешно нёс козявку в спальню, кидая в ворох развороченной с ночи постели, ныряя следом и распластывая тело под собой. Во внезапно возникшем предвкушении грядущего удовольствия, торопливость отступила, давая с новой силой прочувствовать близость послушной девочки в своих руках.

Я впивался в шею поцелуем, оттягивал её голову за волосы, когда она настойчиво тянулась к губам, и бессознательно раскачивался, толкаясь бедрами между ног.

Не знаю, почему все ухищрения до секса меня всегда заводили больше, чем сам секс. Ничего волшебного во вколачивании между ног я не находил, а вот раскрытие пика чувственности женского тела, собственный отклик на него — завораживали.

Я играл ей, её чистейшими реакциями на мои древние инстинктивные движения. Дразнил и пытал, заводил и отступал, и при этом, как незрелый пацан, срывался сам.

Пьяняще знать, что никто, ни одна мятущаяся душа не встанет между нами, не прервет наш танец. Что мы оба получим то, к чему так рьяно стремимся…

— Ну же, дядя Саш-ш-ш!..