Люби меня полностью

Полина ойкнула, только сейчас замечая, что может не вертеться, а наблюдать за мной, за нами, в большое зеркало на стене.

— Концентрируйся на возникающих чувствах. Можно осознать те или иные части тела в отдельности и «слушать» их. Веревка будет обнимать тебя вместо меня, подчеркивать дыхание и сердцебиение. Тело станет источником ощущений, обретет самостоятельное существование. Почувствуй эту близость, слияние…

Я шептал ей то, что неоднократно слышал в признаниях от других. Но сейчас именно она, выбранная мной, должна почувствовать, что нас связывает и объединяет.

За это время я успел оплести её тело от шеи до бёдер, руки были обездвижены первыми и остались только бедра и ноги.

Вот тут нужна пауза. Я должен подумать. От обвязки ног зависела поза в подвесе. Мне хотелось для Полины что-то особенное.

— Я положу тебя, — прошептал ей и аккуратно сложил на матрас, заставляя согнуть колени и вытянуть стопы назад.

(тут картинка — обнови или посмотри в ПК)

— Я чувствую себя ужасно беспомощной. Твои прикосновения воспринимаются как-то по другому.

— Как?

— Ну, как принуждение. И это странно. Ты снова становишься незнакомцем для меня. Сексуальным, возбуждающим, но чужим. Еще и веревка… Я действительно начинаю смотреть кожей.

— Нравится?

— Не знаю… Но это возбуждает… Ведь ты можешь сделать со мной что захочешь, а я получается, обороняюсь только стоп-словом.

— Вот в чем подвох. Ты готовишься защищаться. А нужно довериться. Нужно открыться и отдаться мне полностью.

Я снова оглядел мою девочку, отмечая напряженные и подчеркнутые обвязом груди, придавленный узлом клитор, протянутые в преддверии влагалища веревки. Это действительно искусство возбуждения. Но нужно выбрать позу. Бывают позы, в которых женщине удобно дразнить и щекотать клитор, а затем уже в доведенную до изнеможения вбиваться в нее до сумасшедшей разрядки. Есть позы, при которых можно перейти к оральному сексу. А мне хотелось чего-то особенного, отчего даже простое созерцание связанной мной нижней продлит потенцию на долгие годы.

Я положил её на живот, заставив недовольно заворчать, и тут же несдержанно застонать. Она воспринимала все прикосновения, ласки совершенно иначе, чем раньше. Знакомые ощущения должны казаться абсолютно новыми, неизведанными. Пусть она видела то, что я собирался сделать, но не могла приготовиться, настроиться на ощущение. Каждое прикосновение было совершенно неожиданным, другим, новым, не испытанным никогда раньше.

Я выгнул её луком, фиксируя лодыжки к задней части бёдер, разводя ноги, чтобы потом любоваться не только своим искусством, но и её реакцией на него.

— Моя, сейчас я опущу крюки. Не пугайся. Я подвешу тебя и приподниму совсем немного…

— Подожди… Мне кажется, я не готова. Черт, если я грохнусь, то даже сгруппироваться не смогу. Саш…

— Сессия.

— Мастер. Дядя Саш, я, наверное, так полежу.

В душе встрепенулся монстр, впервые за последний месяц проявляя раздражение.

— Чего ты боишься? Обвязка готова. Но за счет подвеса натяжение веревок и давление узлов заиграет иначе. По другому. Такого ты больше нигде не испытаешь. Только со мной. Ты мне не доверяешь?

Полина закусила задрожавшую губу и посмотрела на меня жалостливыми глазами.

— Лина, — мягко начал я, стараясь не напугать её еще и своим раздражением, — моя, когда ты ставишь мне ограничения: быть верным, принадлежать только тебе, не использовать клизму даже для игры — я соглашаюсь ради тебя. Удаляю номера партнерш, не предлагаю тебе оргии, отказываюсь от анального секса, потому что ты этого не хочешь. Но вот сейчас, тебе нужно согласиться ради меня. Это вопрос доверия. Если ты мне доверяешь, то я приподниму тебя на этих чертовых веревках. Если не доверяешь — я не вижу смысла продолжать наши и так непростые отношения.

— Знаешь, как я себя сейчас чувствую? Я хочу узнать, как это быть нижней для своего Мастера… И сейчас совершенно новое ощущение. Меня возбуждает мысль, что я твоя кукла. Любимая кукла. И я чувствую себя беззащитной, маленькой, но очень женственной и сексуальной. Я испытываю очень, очень острое желание. А ты хочешь меня?

— Очень.

— Тогда подвешивай.

— Я буду заботливым и ласковым.

— Можешь быть немного грубым, в такие моменты ты страстный и нежный одновременно.

(тут картинка — обнови или посмотри в ПК)

Я все сделал аккуратно, проверил натяжение основных веревок и сбалансировал наклон тела, чтобы давление не шло на уязвимые части тела.

— Как ощущения?

— Я… не могу… говорить, — выдохнула Полина и уронила голову, застонав.

— Хочу натянуть тебе волосы, чтобы видеть лицо.

В ответ только напряженный выдох.

— Как ты? Должно быть чуть больно и дискомфортно, но терпимо.

— Мне нормально. Вяжи уже, паук.

Последний штрих в моем произведении искусства — натянутая за волосы голова, напряженное лицо нижней, прикрытые глаза и полуоткрытые губы.

Я знал, что сейчас узлы и веревки делают за меня мою работу, доводят прелюдией до точки взрыва, готовя мою нижнюю для меня. Но и я сам был неспокоен. Ох как неспокоен.

— Ты так прекрасна…

— Как она?

— Она? Лучше. Несравненно лучше, — от спазмов в горле у меня перехватывало дыхание.