Люби меня полностью

— Но хотел, до того, как я в его машине наблевала! Ты, типа, не узнаешь. Но я его убедила, что ты уже меня ищешь, и если со мной чего случится, то ему до конца жизни придется ходить в юбках, прикрывая оторванные яйца подолом.

— Полина! Что за выражения? — возмутился Костя, а для меня этот чертов черный день наконец-то закончился.

Я прижал к себе свой цветочек и поцеловал в висок.

— Кость, поезжай домой, к Марине.

— Да, сейчас поедем.

— Нет, уезжай один, Лина останется у меня, — согласен друг или нет, но я больше глаз с нее не спущу, я чуть не умер, несколько раз оказываясь на грани отчаяния.

— А как же… ну ладно…. Завтра пару вещей привезу. Не в этих же трусах ей к врачу идти?

— Папа! Это шорты!

— Трусы! Папа что видит, то и называет! — поддержал я Костю. — Да, завези. А за остальным мы в выходные заедем.

— Да, пожалуй, так будет лучше. Маринка пока смирится сразу с двумя новостями.

— Что я нашлась? А еще какая?

— То что ты терялась — даже не упоминай, доча. А новости… Ну, что Саню она таки женит. А вторая, что женит на тебе. Не знаю, какая новость её больше обрадует.

Мы понимающе переглянулись с Полиной, проводили Костю и поехали домой.

— Это ты папе зуб выбил?

— Нет.

— Это хорошо. Я когда его в Клубе увидела, чуть второй раз не обделалась! Но вроде он бодрячком, а?

— Он крепкий. Нормально воспринял.

— Хорошо. Он лучше внушаемый, чем мама. Ту я как не обрабатывала, ничего не получилось.

Я остановил козу и развернул к себе за плечо, поддержав, когда её мотнуло. Черт, к врачу завтра же поедем!

— Внушаемый? Обрабатывала? Объяснись?

— Ты же не передумал на мне жениться?

— Нет. А это как-то связано?

— Немножко. Я просто десять лет на новый год и на день рождения загадывала одно и то же желание. И я хочу, чтобы оно исполнилось.

— Чтобы я на тебе женился?

— Нет. Хотя и это тоже! Но… нет. Я всегда хотела, чтобы ты меня любил. Только меня. Всю.

— Тогда желание исполнилось. Я люблю тебя. Полностью.

— Навсегда?

— До конца моих дней.

— Тогда живи долго-долго!

— А ты придумывай новое желание, — усмехнулся я, целуя её в кончик носа.

— До Нового года успею, — обняла меня за шею козявка. — И ещё. Пожалуй, я готова попробовать клизму не в наказание.

— Да ты что? — глухо отозвался я, чувствуя, как по венам заструилось желание.

Хотя какой сейчас секс? Девчонку мотает от усталости, переживаний и от сотрясения. Только в постель, только лежать.

Хотя… Есть у меня кое-какие мысли.

Но сначала к врачу, обследоваться.

— Есть одна традиция, молодую в дом через порог на руках вносить. Пожалуй, начнем хоть что-то традиционно.

Я подхватил козу на руки и толкнул дверь в нашу новую жизнь, где каждый будет отдавать себя другому полностью.

Эпилог

Я облокотился на перила веранды и смотрел на молодежь. Они сидели напротив дома на перенесенной из кустов сирени качели. Теперь качель Полины стояла среди кустов роз. Так захотела Марина. Я даже помню тот вечер, который перетряхнул мой уклад жизни до основания.

— Раз эта вертихвостка предпочла жить с ним, здесь больше нет её качелей. Так что поставь их перед верандой, чтобы я не бегала за чаем и конфетами через полсада.

Это было только началом «изгнания» дочери из дома. Тогда я по привычке решил не конфликтовать и просто переставил долбанные качели. Но крах семьи моя уступка не остановила. И я понимал, понимал нахрен, что это не вина Полинки, и что Саня совершенно ни при чем.

Но тяжесть с сердца уходить не хотела. Сейчас Марина собирала наверху чемодан. Либо чтобы отправиться со мной в отпуск на океан, либо чтобы уехать к матери.

Когда вскрылись подробности романа Сани и Полины, Марина взвилась. Посыпались неожиданные откровения, обвинения, обиды. Я предложил развод.

Две недели она просто молчала, игнорировала меня. Но я то по её лицу видел, что ревёт, что ей так же хреново, как и мне. Вот только проговоренные слова уже не воротишь.

Я снова начал курить. Это раньше были планы Польку пристроить, чтоб не волноваться за нее, Маринку на море свозить, самому наконец-то дотянуть, когда можно просто сесть в кресле и никуда не спешить, расслабиться, попивать чаек с коньяком.

А теперь всё. Дочь пристроена, Маринку интересуют вовсе не моря и не огороды, а всё нажитое хозяйство неожиданно стало тяготить. Ведь я здесь останусь совершенно один. Никому не нужный…

Как бы не поменяться с Саней ролями. То он ко мне двадцать лет ездил, то я к ним теперь буду. От субботы до субботы.

Закурил ещё одну, окончательно забив на здоровье. Кому оно, мое здоровье, нужно? И смотрел, как Полька укладывается на качели, кладет голову Сане на колени и тот гладит её. О чем-то шепчутся, он посмеивается, одной рукой волосы приглаживает, другой по животу водит.

Меня это напрягло. Ну как же нахрен так? За ними ж постоянно смотреть надо! Где-где так Саня прошаренный, а в важном деле косячит, как подросток.

— Поль, иди наверх, мать проверь.

Она скривила губы, но с Сани поднялась.

— Пап, она злится на меня, не разговаривает… Только хуже будет, если пойду.

— Тогда иди чайник нам разогрей. Мы с Саней чай попьём.