Люби навсегда

Но я увлекся им и ею,Мне осветить уже пораИные – те, что поважнее, —Событья нашего двора.Имел привычку каждый день яБрать все событья на прицел,Я, как на личное владенье,На двор придирчиво смотрел.Вот как-то утром долетелиНеясные обрывки фраз:– Родную дочку проглядели…А где родительский был глаз?..У адвоката дочка Тоня.Тиха, смущенный, робкий взгляд…И эта скромница, тихоняСбежала ночью в Сталинград.«Преступница, но все же дочь ведь!» —

Шептались.              Адвокат молчал.– Обычно на любовной почвеСбегают люди по ночам!..Узнала Тоня, что пророчатРоссии тысячи невзгод,Что не построить им – рабочим —Свой первый тракторный завод.Краюху в узелок запрятав,Решив быть твердой до конца,Она покинула Саратов,Наш двор, и детство, и отца…Но судьи чести не уронят.Все мненья взвешивает двор.Взгляни, отчаянная Тоня,Тебе выносят приговор!Повсюду споры, ахи, вздохи…

– Нет, наша Тонька молодец.– Ее дела не так уж плохи, —Замолвил слово мой отец.А тетя Катя: – Вы, «стратеги»,Что спорить? Истина проста:Порядка нет в таком побеге,Но сила есть и красота!... . . . . . . . . .С утра встречались мы с Кондратом.Так дворник звался. И причемВполне доволен был и рад он,Что так по-русски наречен;Он отмечал не без печали,Что в именах забыли толк —То новые изобретали,То за границей брали в долг.Ворчал наш дворник: слушать стыдно,

Такой пошел в умах уклон;Дочь у Настюхи – Розалинда,Иванов сын – Наполеон!Но тут Кондрату бывший нэпманНанес решительный удар, —Внук назван им великолепноИ интригующе: Вомар!Сказал Кондрат: – Мудрёно слишком,Я за границей воевал,Там Вольдемар – я имя слышал,А вот Вомара не слыхал.Вомар – воинственным марксистомВдруг оказался. И КондратС насмешкой, с горькой укоризнойТвердил о том три дня подряд:– Ну и старик. Удумал штуку.Делишки очень уж плохи.

Вот и решил прикрыться внуком,Коль не пускают в рай грехи.Кондрат имел свои понятья,Пофилософствовать любил,Он и с отцом и с тетей КатейЕдиномышленником был.Кто с дворником сравниться можетВ трактовке слабостей жильцов?Кого тоска какая гложет,Он мигом объяснить готов.И вот, глаза чуть-чуть прищуря,Посмотрит, скажет: – Ну, дела.В душе у тенора-то буря.Поклонница-то не пришла!Взглянул, как бы завесу поднял,Как будто тайну приоткрыл:– Они не в голосе сегодня, —