Люби сильнее

– Нравится мне, как ты меня заманиваешь, – усмехаюсь. – Сразу за печкой золотые горы рисуешь, – качаю головой. – Хорош, не распинайся. По ходу дела посмотрим.

– Да все так! – уверяет дед. И тут же напирает: – Но институт окончить надо. Заочно, но добей.

– На хрена?

– Это мое условие. Иначе несолидно как-то.

– Ты сам-то чем похвастаешься?

– Школьным аттестатом. Только тогда время такое было… А у тебя возможности есть.

Ну, приплыли…

Можно, конечно, поупираться для приличия. Но я ведь понимаю, зачем пришел сюда. Для себя уже все решил. Справлюсь, куда денусь?

– Хорошо. Но мне после свадьбы свободная неделя нужна. Мы с Марусей на Филиппины летим, давно обещал.

– Раз обещал, выполняй, – быстро соглашается умасленный удачей дед.

– Тогда все.

Поднимаемся одновременно. Обмениваемся, как полагается, рукопожатиями.

– Жду завтра.

Киваю и натягиваю на голову бейсболку. На пороге оборачиваюсь.

– Ты большую семью поднял, – признаю с уважением. – Постараюсь и я не налажать, чтобы не лишить родню дивидендов.

Домой еду в приподнятом настроении. Представляю, что Машка ждет, и внутри все от горла до паха жгучим тремором гудит. Вкус ее на языке. Запах в носу и в легких. Осязаю ее непрерывно физически.

И тоскую, конечно. Охренеть, как тоскую.

Хвост трубой. Сердце скачет как сайгак.

Вчера в душе полку сорвали, шторку содрали, наставили друг другу «сосняков». Перекусили и продолжили марафон. Да и пока ели, оторваться друг от друга не могли. Плечи пекут сегодня, поцарапала свят-свят Маруся. Хорошо, что она на таблетках. Вообще не думал, куда кончал. Ладно, в восемнадцать голову срывало, опасно кружили. А тут вроде как пора набраться ума, да не получается с этими разлуками и голодухой. Бешеной жаждой именно ее со всех ракурсов охота затрахать.

На подъеме парю, пока из машины выбираюсь. На крыльцо взлетаю. Дверь на замке. Огорчение по башке веслом трескает. Оглушает, усиливая внутренние процессы. Заламывая острые пики эмоций, умножает беспонтовые резервы.

Маслает, блядь.

– Ярик, – оборачиваясь на ее окрик, инстинктивно прищуриваюсь. – Привет!

– Куда ходила?

– К своим, – теряя беззаботность, хмурится. – Ты сердишься?

– Нет, – выдыхаю, пропуская ее в дом. – Забей.

Взлетаю по лестнице на второй этаж.

Решаю, что вместе с пылью нрав свой дурной солью. Приглушу свои долбаные, никому не нужные инстинкты.

Только Маруся следом несется.

– Что не так, я не пойму?

– Да все так!

Шагая в спальню, на мгновение теряюсь.

– Я же вижу, что ты рассердился.

– Ты убралась? – зачем-то спрашиваю, застывая на пороге спальни.

Хотя тут без слов все понятно. Моя комната никогда такой чистой не была. Разве что сразу после ремонта. Все поверхности блестят, как яйца носорога. Никакого тряпья и прочей лабуды, которая имеет свойство накапливаться по столам и полкам.

– Я подумала…

– И куда ты дела весь мой хлам? Выбросила?

– Ну, конечно, нет! Разложила. Ты из-за этого тоже сердиться будешь?

– Не сержусь я, – выпаливаю все еще на раскачке эмоций. – Просто не ожидал. В душ пойду.

Маруся упорно движется за мной. Раздеваемся синхронно. Стараюсь на нее не смотреть. Вплоть до того, как зашагиваем вместе на поддон. Святоша вздрагивает, а у меня член поднимается.

 Сглатывая, открываю кран с железным намерением строить из себя монаха.

– Я нашла свои письма, – сообщает Маруся. Наливая на ладони гель, вспенивает и ведет ими по моим плечам. Молчу, особо не реагируя на это известие. – Не специально рылась, не подумай… Когда убиралась... И… Ты не сердишься?

– Это никакой не секрет.

– Правда? Я почему-то думала, что ты их выбрасывал, не вскрывая.

– До дыр затер, так понятно?

– Угу.

Кажется, она улыбается. Самыми краешками губ. И прикусывая их, замолкает. Я снова с трудом ком проглатываю и шумно выдыхаю. Непрерывно смотрю святоше в лицо, пока она меня намыливает.

– А за то, что я не была дома, когда ты приехал, еще сердишься? – спрашивает, вперившись взглядом в мою грудь.

– Нет… То есть, – вздыхаю. – Не сержусь, просто хотел, чтобы ждала и… В общем, расстроился.

Выговариваю это признание и ощущаю, как скулы жечь начинает. Я вроде как сконфужен, блядь.

– Я убралась и приготовила ужин, – смотрит, наконец, в глаза мне. И сейчас мы, как это ни странно, учитывая степень нашей близости, оба смущаемся. Только это уже приятный жар. Разгорается, черт возьми. – Потом… Решила заглянуть к Десси. Ну и к маме с папой. Когда услышала, что ты приехал, сразу пришла.

Не знаю, как выразить то, что чувствую, кроме как наклониться к ней, чтобы поцеловать. Замираю над ее губами, потому как она в этот момент скользит мыльной рукой по моему накаленному члену.

Туда-сюда, черт…

– Заканчивай…

Едва удается выдохнуть, Маруся бросает ноющий ствол и, отворачиваясь, принимается мыться сама.

Шагаю вперед, чтобы встать под теплые струи. Не знаю, сколько реально выдерживаю, пялясь ей в спину. Скатываю взгляд к ягодицам. Точно так же, как вода по ее коже, сливаюсь.

– Блядь… – ругнувшись, выбрасываю руку и, сжимая святошин затылок, дергаю ее спиной на себя.