Читаем Любимая девочка дяди Фёдора полностью

Глава пятая. «БОЛЬШОЕ СПАСЕНИЕ ДЯДИ ФЕДОРА». НАЧАЛО

Обычно в Простоквашино у дяди Федора постоянно звонил телефон. Это мама и папа все время спрашивали — как здоровье у него и что ему привезти.

Дядя Федор всегда отвечал, что здоровье у него нормальное, привозить ничего не надо, только книжки с картинками и мороженое. И еще кости для Шарика.

И сегодня с утра (в этот операционный день) мама тоже позвонила:

— Мой мальчик, как у тебя дела?

— Дела у меня хорошо, — ответил дядя Федор. — Температура у меня нормальная. И вырос я на один сантиметр.

— А что ты делаешь?

— Сижу, читаю Брема. Про слонов.

— А что тебе привезти? — спросила мама.

— Книжки про американские машины и самолеты. И про флаги разных стран. И еще жевательной резинки несколько пачек. Она для зубов полезна.

Тут в разговор папа вмешался:

— А где Шарик с Матроскиным? Что-то я не слышу, как Шарик на Матроскина воспитательно рычит. А Матроскин его дружественно из дома выталкивает.

— Они за грибами пошли, — говорит дядя Федор. — Еще с утра сегодня.

— А что, уже грибы появились? — говорит папа. — Тогда я к вам завтра же с утра приеду. Я страсть как люблю грибы собирать.

— А что Матроскину в подарок привезти? — спрашивает мама. — Я ему нарядный передник вышила.

— Передник он и сам вышить может, — ответил дядя Федор. — Ты ему что-нибудь про бизнес и про культуру торговли привези.

— А чем тр-тр Митю порадовать? — кричит папа.

— Ничем. Мы его и так каждый день творогом радуем, — говорит дядя Федор. — Молоко в радиатор заливаем. Он у нас скоро сливочным маслом плеваться начнет.

Они еще долго разговаривали.

А Матроскин, Печкин и Шарик в это время уже два часа как по лесу ходили, с комарами сражались.

На комаров в этом году был большой урожай. Такие комары летали, что их можно было палкой сбивать, в корзину собирать и кур ими откармливать. Когда на Печкина восемь комаров село, он упал.

Наши друзья от комаров специальной мазью спасались, повышенной вонючести, и белыми халатами. Комары, как известно, всего белого боятся. Я, например, никогда не видел комара в холодильнике.

Самое трудное было найти этот коварный гриб «африканец». Потому что время для грибов еще не очень подошло. То есть нет, извините. Время уже подошло, но только для плохих грибов — для поганок, мухоморов, дедушкиных Табаков. И всяких там африканцев. Просто нашим «спасителям» не везло.

Печкин, кот Матроскин и Шарик с корзинками весь лес обыскали. Наконец Матроскин закричал:

— Вот он!

И точно, под трухлявым пеньком стоял молоденький белый гриб. Ровненький, аккуратненький. Вымытый, как столик в кафе. А снизу он был весь черный. Видно, его снизу редко промывали. И пах он как-то тухлятенько.

Печкин свою колдовательную книгу из-за пазухи достал, тряпицу развернул, посмотрел на картинку, понюхал ее и сказал:

— Точно. Пошли домой целебную картошку с грибами делать.

— А все остальное? — спросил Матроскин.

— Все остальное у меня есть.

— Послушайте, — спросил Шарик, — как же мы дядю Федора этой отвораживающей гадостью накормим? Принесем ему в тарелочке и скажем: «Дядя Федор, поешь этой тухлятинки перед сном».

Кот Матроскин задумался.

— А мы скажем, что у нашего Печкина День рождения. И что он свою любимую еду для гостей приготовил. Дяде Федору и отказаться будет неудобно.

— Он мне еще и подарок принесет, — гордо сказал Печкин.

— Этот подарок не будет считаться, — проворчал Матроскин. — Мы его обратно унесем.

«Как же! — про себя подумал Печкин. — Я вам тоже гриба попробовать дам, вы про подарок и забудете». И пошли наши заговорщики к Печкину спасательный отвар готовить в виде грибов с картошкой.

Тут почтальон Печкин свою печку затопил и стал всякие травы доставать сопроводительные: дурман-траву, зверобой, крапиву и картошку молодую.

Матроскин говорит:

— Вообще-то, хорошо бы это отворотное средство испытать на ком-нибудь. Проверить его действие прежде, чем дяде Федору давать.

— А на ком? — спрашивает наивный Шарик.

Матроскин так, глядя в потолок, отвечает:

— Обычно всякие медицинские лекарства прежде, чем людям давать, сначала на собаках проверяют.

— Чего? — кричит пес. — А на кошках не проверяют?

— А на кошках не проверяют, — говорит Матроскин.

— А почему?

— Потому что кошки царапаются.

— И ничего подобного, — кричит Шарик. — Не потому, что они царапаются, а потому, что кошка — это не существо, а так, одна шкурка! А собака — друг человека. Собаку ничем не заменишь.

— А кошку чем заменишь? — спрашивает Матроскин.

— Мышеловкой, — отвечает Шарик. — Вот чем!

— Да?! — кричит Матроскин. — И собаку запросто заменить можно.

— Это чем? — спрашивает Шарик.

— А тем, — говорит Матроскин. — В дверь замок поставить. А в собачью будку радиогавкалку запихнуть.

— Вот что, друзья животные, прекратите ссориться. Мы должны работать дружно, в сговоре, — говорит Печкин.

— И потом, от кого ты меня отворачивать собираешься? Не от себя ли? Я и так на тебя смотреть не хочу, все время отворачиваюсь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Простоквашино

Похожие книги

Околдованные в звериных шкурах
Околдованные в звериных шкурах

В четвёртой книге серии Катерине придётся открыть врата в Лукоморье прямо на уроке. Она столкнётся со скалистыми драконами, найдёт в людском мире птенца алконоста, и встретится со сказочными мышами-норушами. Вместе с ней и Степаном в туман отправится Кирилл — один из Катиных одноклассников, который очень сомневается, а надо ли ему оставаться в сказочном мире. Сказочница спасёт от гибели княжеского сына, превращенного мачехой в пса, и его семью. Познакомится с медведем, который стал таким по собственному желанию, и узнает на что способна Баба-Яга, обманутая хитрым царевичем. Один из самых могущественных магов предложит ей власть над сказочными землями. Катерине придется устраивать похищение царской невесты, которую не ценит её жених, и выручать Бурого Волка, попавшего в плен к своему старинному врагу, царю Кусману. А её саму уведут от друзей и едва не лишат памяти сказочные нянюшки. Приключения продолжаются!

Ольга Станиславовна Назарова

Сказки народов мира / Самиздат, сетевая литература
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза