Любимая девушка знахаря

– Ага, отпусти ее... – проворчал Митюха. – Сам не знаешь, чего балаболишь. Она ведь отродясь дороги назад не сыщет. Чай я не леший, девок в чащобу заводить-заманивать да и бросать бездорожными. Жалко небось!

– Нашелся жалостливый... – донеслось из-за земляного холма. – Себе б не врал! Знаю я твою жалостливость, весь в тетку свою, которая мою жену лютым зельем опаивает!

– Так ить дело-то какое мы затеяли, – с виноватым видом развел руками Митюха. – Надо ж как-то исхитряться, чтоб его сладить поспособней!

– Да, Маруся, это правда, отпустить мы тебя не сможем за-ради твоего же блага, – кивнул Тимка. – Ни к чему тебе, ну совершенно ни к чему одной по лесу блукать. Не выблукаешь – загнешься на мари или под сухой лесиною. А у нас тут покашеваришь день-два-три, а за то время, думаю, управимся. Твое дело простое – варить да постирушку наладить, а то употели мы тут. Ручей вон там, – махнул он рукой. – Да поглядывай, вдруг кого чужого занесет, тогда сразу к нам.

– Поглядывай! – хмыкнул Митюха. – Да за ней самой погляд нужен. Оставь ее – она и убежит. А если завидит досужего человека, небось орать начнет и на помощь звать.

– А мне сдается, тревожиться вовсе не о чем, – Тимка лукаво поглядел на Марусю. – Если позовет на помощь – ей же меньше золота достанется, ведь придется и с чужим делиться.

– Ага, а если он будет вооружен? И постреляет нас всех тут? – не уступал Митюха.

– Ну а ее зачем ему оставлять? – рассудительно сказал Тимка. – Если постреляет, то и впрямь всех, и ее тоже. Понимать должна. Мы-то золотишка дадим, а чужой... Чужому и она чужая!

– Что же... что же, ты думаешь, одни разбойники по лесам шастают? – подала голос Маруся, которая начала понемногу приходить в себя и которой надоело, что о ней говорят, будто о бессловесной скотинке или о вещи какой. – А пошел человек по грибы, по ягоды... мирный человек, случайный...

– По грибы, случайный... – смешно и очень похоже передразнил Тимка. – Случайный человек сюда дорогу нипочем не найдет, а если найдет, значит, знал, зачем шел, – за золотом. И захочет ли он делиться с какой-то девкой? Вряд ли, сама понимаешь. А значит, тебе надо за нас держаться, мы, считай, уже совсем свои. Да ладно болтать, пошли, покажу тебе наше мужицкое хозяйство.

Синеглазый кивнул на дом.

– Так я что, в деревню уж не возвращаюсь? – спросил Митюха.

– Незачем, – отрубил Тимка.

– Ну, коли так... – кивнул Митюха, стащил рубаху, шлепнул комара, мигом присосавшегося к его потному, рыхловатому телу, взял воткнутую в кучу земли лопату и пошел туда, где звенел своей неотвязной цепью неспоро копавший Вассиан.

– Копуха ты! – послышался насмешливый голос Митюхи. – Копуха и есть, потому что не копаешь, а копаешься! Давай-давай, посторонись, в две силы поспорей будет!

– Ничего я не пойму, – растерянно проговорила Маруся. – Разве золото в земле вот так просто лежит, будто картошка? Отродясь про наши края такого не слыхала. Небось тут уже столько ям нарыли бы и все разбогатели!

– Правильно говоришь, – кивнул Тимка. – Разбогатеть – это тебе не куль картошки накопать. Золото моют в горах. Слыхала такую песню? – И он тихонечко, чуть надтреснутым баритончиком напел: – По диким степям Забайкалья, где золото моют в горах, бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах...

«Вот бесова сила, – со злым восхищением подумала Маруся. – Голосу-то всего ничего, а как за душу берет! Так и стиснуло сердечишко... И глаза такие синие... Бесова сила, воистину!»

– Вот и то золото, которое мы ищем, намыли там, где его земля породила, – продолжал между тем Тимка. – Далеко, в немыслимой дали, аж на Амуре-реке. Мыли его каторжане да ссыльные, двое из них бежали вместе с туземной девкою, которая им помогла. А с собой прихватили немало самородков. По пути убили офицера, который сопровождал в Петербург местного человека из казаков-поселенцев. Он изобретатель был, изобрел какую-то машину, я хорошенько не знаю, что там за штука была. Но разбойнички их обоих убили, подорожные их бумаги взяли и таким образом добрались до России.

– А разве река Амур не по российской земле бежит? – удивилась Маруся.

– Конечно, по российской, а все ж для тех, кто там живет, Россия только за Уралом начинается, а до Урала – одна сплошная Сибирь.

– Откуда ты все это знаешь? Сам там был, золото мыл?

– Не был, конечно, однако родич мой в тех краях живал, горе мыкал, а главное дело, он и был одним из тех удальцов, кто с прииска бежал.

– Варнаки! – так и ахнула Маруся. – Значит, вы варнацкий клад ищете? Значит, все и вправду было?

– Ну вот, даже ты слыхала, – улыбнулся Тимка. – Значит, и вправду было.

– Но зачем они здесь клад зарыли? И куда сами делись? Почему твой родич, когда отсюда ушел, с собой золото не прихватил?

– Долго рассказывать, – отмахнулся Тимка. – Да и недосуг. Может, потом... А теперь иди, иди в дом.

Он махнул рукой в сторону сруба, и Маруся пошла впереди.

* * *

– Что это значит? – спросил Понтий, и в голосе его прозвучала нотка тревоги. – Яма, дерн, приманка, медведь... Ты о ком?