Любимая для эльфа (СИ)

Все говорило за то, что Марина любит влагу и растения, и Лукас с удовольствием понял, что полностью угодил ее вкусам, устраивая ложе их первой любви. Кроме того, в их пристрастиях оказалось немало общего.

Весь осмотр занял полминуты, а затем Лукас бросился к Марине, сел на ее кровать и легко подняв плачущую девушку, усадил ее себе на колени. Марина уткнулась личиком в его широкое плечо. Она еще не успела оправиться, и какое-то время продолжала плакать, ловя носом воздух и вздрагивая всем худеньким телом. Лукас молча ждал, и незаметно, как умели анамаорэ, вытягивая боль, уверенно и властно оглаживал Марину.

Наконец, Марина подняла на него огромные, хрустальные от слез глаза. Ее личико покраснело и припухло:

— Прости…

— Ч-ч-ч… За что?

— Я такая ужасная… Оторвала тебя от работы… Плачу… Некрасивая…

Лукас быстро поцеловал Марину — изумительное создание — в податливые раскрытые губы.

— Вот глупости! Ты интереснее любой моей работы, ты вся, с каждой твоей слезинкой! И ты очень красивая, дочь богини.

Он угодил аккурат в ее больное место.

Марина согнулась, как от удара.

Лукас догадался и пристально взглянул Марине в глаза.

— Ты была у нее?

Марина снова уткнулась в его надежное плечо. Душа ее горела, раздираемая невыносимой болью.

Голос Лукаса приобрел ласковые, даже вкрадчивые нотки.

— Расскажи мне, поделись со мной, вместе мы все одолеем.

Марина сомневалась. Сам Лукас еще ничем и ни разу не обидел ее, но его репутация со слов Наоко оставляла желать лучшего. Совсем забыть эти сплетни Марина не могла.

— Тебе правда интересно?

Вместо ответа Лукас поцеловал ее — и в его поцелуе не было жажды обладания, только дорога от сердца к сердцу. Марине захотелось забыться, отпустить все пережитое, прогнать его далеко-далеко, оставшись с Лукасом вдвоем, близко-близко.

Марина медленно соскользнула с колен Лукаса и опустилась на палас, отобрав у зайца подушку. Лукас понял ее приглашение без слов.

Кровать Марины была слишком мала для них обоих.

Глава 206. Совершенство

Когда все закончилось, Марина продолжала крепко-крепко прижиматься к жаркой коже Лукаса, желая раствориться в нем, прилипнуть к нему и стать одним целым с ним, который обожал ее тело, исцеляя тем самым ее душу.

И Лукас молчал, он не был еще готов дать Марине клятвы, но клятвы размеренно вызревали в глубине его души.

Наконец, Марина решилась:

— Она такая холодная…

— Кэйли?

Марина стиснула торс Лукаса, словно не могла слышать имя богини.

Ее губы беззвучно прошептали:

— Ледяное совершенство. Богиня…

Лукас совершенно не считал Кэйли холодной, но понял мысль Марины: Кэйли выглядела равно прекрасной для всех и служила воплощенным идеалом каждого, а ее дочке болезненно не хватало ее персональной любви и личной заботы. Всепобеждающих чувств, а не магии внешности.

Новая мама Марины заполняла эти «пробелы», но дыра в душе Марины все равно разверзалась зияющей пропастью.

Люсиль не совсем потеряла память, помня и свое первое «я» и былые невзгоды.

Лукас задумчиво протянул:

— Ты ходила к ней… — подразумевая, что Марина сама продолжит фразу, и Марина зарделась.

— Ходила узнать о тебе…

Лукас улыбнулся.

— Значит, я тебе дорог…

Что бы Кэйли ни сказала Марине о его не лучших поступках, раз Марина позвонила ему первому, раз искала именно его общества, значило, что Марина выписала ему огромный кредит доверия, делясь с Лукасом самым наболевшим, самым насущным.

Мало кто поступал так, кроме бесконечных просителей по работе.

У Тами хранителем главных секретов был Магнус. Кто-то из любовниц считал Лукаса бесчувственным эгоистом и демонизировал. Кто-то боялся, что потом Лукас по привычке интриговать на работе использует полученную информацию против них. Кто-то просто трусил в целом, стеснялся Лукаса или пытался соблюсти ореол загадочности — так или иначе, выбор Марины глубоко тронул Лукаса.

Марина пока отчаянно не хотела признаваться Лукасу в чувствах. Вырвавшись, эти слова значили бы ее несвободу, и Марина мягко улыбнулась, поцеловав ближайший к ее губам кусочек загорелой кожи Лукаса.

Лукас мягко улыбнулся и сказал:

— Прости ее, Ежик. Кэйли совсем не умеет быть человеком, — но сам Лукас прощать Кэйли не собирался. Она обязана узнать цену прошлой ошибки.

Марина молчала, жадно целуя Лукаса, и в ее ласках, и в ее безмолвии сквозило отчаянное желание остаться с ним вместе подольше. Совсем не расставаться.

К счастью, копии позволяли Лукасу осуществить ее мечты.

Посетители в приемной пообщаются с его копией, им разницы не будет.

И ублажив Марину до одури, Лукас предложил:

— Пойдем кататься на сумасшедших каруселях, а потом есть пухлые сахарные пончики?

Марина довольная и до отказа переполненная феерической энергией, ответила:

— Ммм, давай… Да, я же вчера купила яблоки, очень большие и сладкие, попробуешь?

Так приятно было ощущать ее заботу. Лукас счастливо улыбнулся.

— Попробую!

***

Максимилиан не понимал, отчего так неспокойна Тамико.