Любимая игрушка Создателя

Карл вдруг исчез. Только что был под деревом и вдруг пропал, как и не было. Данило перекрестился. У него мелькнула мысль, что это, возможно, был не живой Карл, а его астральное тело, которое пыталось передать ему какую-то информацию и последний привет. Мысль была пугающей, тем более что ни в какие астральные тела Данило, будучи материалистом, не верил.

Он отошел от окна, сел на кровать и вдруг вспомнил о камне, брошенном Карлом в окно. Свет он включить так и не решился. Ползая на четвереньках и матерясь, Данило наконец нащупал камень, завернутый в клочок бумаги. Развернул бумагу и с трудом прочитал: «Жду у клуба. Выходите немедленно. Без шума. К.».

Данило заметался по комнате, сшибая мебель. Карл жив! Под деревом был он сам, а не астральное тело. Он устыдился своей минутной слабости – материалист хренов! Потряс за плечо Сократа, спящего сном младенца. Принялся бросать в чемодан тренировочные штаны, бритву, зубную пасту. При этом он приговаривал: «Чертовщина какая-то! Тайны, понимаешь, развел! Фигней занимается! Совсем уже!»

– А яблоки брать? – спросил разбуженный Сократ, с трудом приходя в себя.

– Яблоки? – поразился Данило. – Какие, к черту, яблоки?

– Из сада. Антоновка.

Сюр продолжался. Теперь еще и яблоки.

– Давай побыстрее! – гаркнул он шепотом.

– Так брать или не брать?

– Бери! Быстрее!

– Что случилось? – наконец спросил Сократ.

– Не знаю! Готов? Пошли! Карлуша ждет.

Они на цыпочках вышли в коридор, спустились по лестнице. Из-за гостиничной стойки доносился храп, но никого не было видно. Данило, повозившись с замком, осторожно открыл дверь. Оказавшись на улице, он изо всех ног припустил к клубу. Сократ, груженный мешком с яблоками, тяжело бежал следом. Шаги их гулко раздавались в ночной тишине. Они были похожи на грабителей.

Машину Карла они заметили сразу. Вспыхнули и тотчас погасли фары. Карл выбрался им навстречу.

– Карлуша! – Данило бросился ему на шею. – Что случилось?

– Потом, Даня, потом. Садитесь. Ты – вперед.

– А где Алена?

– В машине. Быстрее. Нужно убраться до света.

Данило рванул заднюю дверь.

– Аленочка!

– Не ори! – строго сказал из темноты незнакомый женский голос. – Она спит.

Данило отвалил челюсть и повернулся к Карлу.

– Это моя сестра, – сказал Карл. – Садись же!

Обалдевший окончательно, Данило рухнул на сиденье рядом с Карлом. Машина рванулась вперед. Сократ пошуршал сзади, пристраиваясь поудобнее, и затих…

* * *

– Неужели ты ничего не помнишь? – допытывался Карл у Марго. – Совсем ничего? Ни меня, ни Павла, ни Учителя? И Сторожа тоже не помнишь? А Отца?

Марго отрицательно мотала головой. Они сидели на кухне Данилы. Была уже глубокая ночь. Из гостиной доносился храп хозяина. Спальню он уступил девочкам – Марго и Алене. Сам устроился на диване в гостиной. Рядом на раскладушке спал Сократ. Карл и Марго разговаривали на кухне.

– Знаешь, когда ты сказал «Мария», во мне что-то оборвалось… – в десятый раз повторила Марго. – Аж мороз по коже. А потом ты сказал, вот мы и встретились, Мария, и так посмотрел… А я сижу, дура дурой, думаю, ну, Сатана, фиг тебе, не выйдет! Не возьмешь своими подходами, не дамся! Хватаю тебя за руку и… А ты опять «Мария!» А мне плакать хочется… Смотрю, и уже вроде не уверена – похож страшно, а вроде что-то не то, не Сатана… Не чувствую, что Сатана!

– Но ты хоть вспомнила, что ты Мария? – спрашивает Карл.

Марго отрицательно покачала головой – не вспомнила.

– И никого не помнишь? – допытывается Карл.

– Нет. А ты… Откуда ты узнал о лесной школе?

– Случайно. От одного художника, он писал мой портрет. Его отец работал там. Мы называли его Учителем.

– И ты сразу все вспомнил?

– Не сразу. Меня тянуло туда, я думал, увижу, и что-то прояснится. Ну и поехал. И вспомнил! Это было как вспышка. Черно-белая! Увидел всех нас – тебя, Андрея, Павла, себя. Видел, как мы возились в песке. Ты нашла улитку, трогала ее прутиком. Видел, как мы спускались вниз по лестнице в какие-то подвалы, стараясь ступать бесшумно, зажимая рот руками, чтобы не рассмеяться. Там были клетки с белыми мышами и громадные мониторы. Ты хотела взять одну мышку себе, а Андрей сказал, нельзя. Ты чуть не заплакала… – Карл вздохнул и улыбнулся. – Помнишь?

И снова Марго покачала головой. Нет.

– Павел всегда дрался. А ты меня защищала. Ты бросалась на него, как львица. Неужели ничего не помнишь? Нам было тогда лет по пяти.

Марго качала головой.

– Учитель приказал забыть. Я тоже ничего не помнил. Что-то там у них произошло, и он увез нас. Он любил нас. Знаешь, я до сих пор чувствую его тепло, даже голос слышу – низкий такой, гудящий, неторопливый. Он читал нам книжки, все время возился с нами. Помню, как он застегивал мне курточку… А потом он увез нас и спрятал в тереме. Андрея с нами уже не было. Учитель пытался спасти нас, он попросту украл нас и вывез тайком. Я помню, как мы лежали на полу машины, накрытые одеялом, и Павел больно пихался, а ты пихала его в ответ и повторяла шепотом: «Тише, дурак!» Мы думали, это игра, и не понимали, что наша привычная жизнь заканчивается…