Любимая пешка короля

Мне снилось, что я на каком-то огороде. Заборчик покошенный, из серого, побитого дождем и солнцем горбыля.  И чья-то задница, обтянутая юбкой,  над грядкой возвышается.

Словно заметив мое появление, хозяйка распрямилась и отряхнула о передник руки. Это была бабулька с повязанным на голове платком, в темной кофтейке и старомодной юбке под грудь. Колючий взгляд из-под нахмуренных бровей напомнил, откуда ее морщинистое лицо кажется мне знакомым. С семейных фотографий.

- Здравствуйте, Аграфена Никитична, - поприветствовала я.

Баба Граня была моей прабабкой по маминой линии. Суровая сибирячка, пережившая и первую мировую, и революцию, и коллективизацию, и Великую Отечественную. Баба Граня была из «бабок», к которым с окрестных сел ходили испуг воском снять, порчу молитвой отпеть да травок от колик прикупить. Советская власть таких не очень жаловала, только дальше Сибири особенно-то не сошлешь.

- Ты погляди-ка, кто к нам явился! – проворчала она. – Все дети как дети, а ента народилася!

Я не поняла, была ли это похвала или упрек.

- На-ка, огурчика откушай, - сорвала она зеленый пупырчатый плод прямо с земли, обтерла о передник и протянула мне.

Откуда-то всплыло, что нельзя во сне брать подарки от покойников. Не к добру. Я помотала головой.

- Ишь ты, какая осторожная! – процедила бабка. – Раньше нужно было осторожничать.

Страшная догадка обожгла меня.

- Я что, умерла?..

- С чего бы? – пфыкнула вредная бабка. – Всему свой срок. Всему свой срок, - и она с хрустом откусила огурец, который предлагала мне.

- А когда... мой?

- Тут еще пока неясно, - покачала, будто с осуждением, баба Граня. – Може, ты его. Може, он тебя. П-шла отседова! – она отмахнулась от меня, словно от надоедливой мухи…

…И я оказалась на знакомой кровати с балдахином в самоцветах. И вокруг – темнота!

На кровати в белых подштанниках лежал мой знакомый красавчик.

- Ты пришла? – спросил он. Будто неясно.

- Нет. Прилетела. На метле.

Слава богу, это всё сон. Всего лишь сон. Я, наверное, перебрала вчера коктейлей. Или эти подонки два-в-одну мне какой-то галлюциноген в бокал подсыпали. Видимо, организм пришел в себя.

Я огляделась. На мне был халат Лео, завязанный на один узел.

…Видимо, шел, шел в себя, но пока не добрался. Застрял где-то. В пути.

- Мы тебя ждали, - удовлетворенно уведомили меня манечка с шизочкой. Надеюсь, не мои.

- А мы тебя – нет, - уведомила я и провела рукой по рельефной груди. – Даже жаль, что это – сон, - я подняла взгляд к лицу своему красавчику. – Это же сон, да?

- Конечно, - он потянул за конец пояса, и полы халата разошлись.

- И Лео, и наряды эти, и азиат в плаще – тоже сон?

- Кто такой «азиат»? – ихнее величество уже спускал одежду с моих плеч, внимательно ревизуя, что под ним. А ничего под ним!

- А, он же из другого сна, - вспомнила я и потянулась к губам красавчика, повинуясь его требовательной руке.

- Что значит, «из другого»?! – остановил меня величество возмущенно. – У тебя еще сны есть?!

- Не переживай, вместе  кроватью мне снишься только ты.

Это было, как вернуться домой после долгой командировки, – оказаться в его объятиях.

Я заползла на него и потёрлась об его торс, такой мускулистый и горячий. Потом коснулась губ. Его пальцы зарылись в мои волосы,  и голова закружилась.

- Ты такой сладкий, - прошептала я, отрываясь от поцелуя.

- «Сладкий» - это не про Нас, - недовольно заявил величество и подтверждение своих слов брутально перекатился на меня сверху. – Мы – твердый, волевой и решительный.

- Дай попробую, - попросила я.

- Что? – навис он надо мной, прижимаясь снизу внушительным аргументом твердости и решительности.

- Аргумент, - я повела пальцами по ребрам в нужном направлении, протискиваясь к животу. – Какой он на вкус? – я поиграла бровью.

- Ты уже пробовала, - в его глазах мелькнула насмешка.

- Я уже забыла. Память, знаете ли, Ваше Величество, у меня девичья. Мне бы еще разок. Лизнуть, м?

- Вот же девчонка хитролисая! – величество перевернулся на спину и заложил руки за голову. – Можешь Нас… дегустировать.

Я избавила красавчика от белья средневекового пошива и перешла к главному.

- М-м-м, - провела я рукой по «аргументу», - ты действительно твердый. Очень.

- А что Мы говорили? – самодовольно заявил величество и ткнулся мне в руку.

- И очень решительный, - зачла я попытку и, придерживая у корня ладонью, провела кончиком языка снизу до самой верхушки головки. – А еще сладкий!

- Тебе показалось. Мы требуем повторной дегустации! - возмутился он.

Я прошлась широкой спинкой языка по бархатисто-гладкой коже и обвела кончиком выпуклый, розовый ободок.

- Сладкий! – вынесла я приговор.

- Мы возражаем! – с высокомерной физиономией заявил этот сноб. - При таком поверхностном знакомстве невозможно вынести верное решение. Ты обязана провести  более тщательную проверку!

Я облизала головку и вобрала член в рот, насколько позволяла возможность. И повторила еще раз.

- Сладкий! – повторила я.

- Это попахивает государственной изменой! – он приподнялся на локтях.

Я демонстративно обсосала «аргумент».