Любимец

Я сказал, что попытаюсь подняться. Я с трудом встал ‒ голова кружилась. Другой человек в белом халате принес деревянный стол и скамейку. Женщина поставила на стол большую чашку кофе и положила ломоть хлеба. Я позавтракал.

Я спросил, что с ползуном.

Женщина в белом халате сказала мне, что все обошлось. Все хорошо.

Вошел человек в кожаном костюме, как одевалась в метро охрана Маркизы. Этот человек спросил меня, могу ли я пройти к командующему. Я сказал, что могу. Я допил кофе и пошел за человеком по подземным переходам. Здесь раньше была военная база. Когда-то здесь военные люди ждали атомной войны. Но война не пришла, а пришли спонсоры.

В коридоре мы встретили процессию маленьких ползунов. Их гнал подросток с хворостинкой. Ползуны мерно и одинаково поднимали мохнатые спины.

‒ Мы их из ворованных яиц выводим? ‒ спросил я.

Человек пожал плечами, то ли не знал, то ли таился. Он пропустил меня в низкую дверь.

Там была комната, освещенная ярче, чем другие. За большим столом сидела Ирка, перед ней стоял компьютер, неаккуратно были раскиданы бумаги.

‒ Живой, ‒ сказала она и улыбнулась.

Ирка была одета в кожаный костюм, волосы забраны назад.

‒ Ты здесь начальница? ‒ спросил я.

‒ Разве непохоже?

‒ И надо мной начальница?

‒ Пока Маркиза не вернулась ‒ берегись! ‒ Улыбаясь, она непроизвольно прикрыла ладошкой рот.

‒ Как ползун? ‒ спросил я, желая перевести разговор на другую тему. Мне было неприятно, что Ирка теперь вовсе не та, которую я привык видеть.

‒ Он живой, ‒ сказала Ирка. ‒ Благодаря тебе.

‒ Там медведь был, ‒ сказал я. ‒ Он хотел его сожрать.

‒ А я как увидела следы на твоем плече, сразу догадалась, что ты с медведем обнимался.

‒ Я никогда не догадывался, что ты начальник, ‒ сказал я.

‒ Кому-то приходится… ‒ ответила Ирка.

Вошел Хенрик. Он положил бумаги на стол Ирке. Она проглядела и подписала, а Хенрик подошел ко мне и сказал, что я молодец и он рад меня видеть.

Хенрик ушел, и я с горечью подумал, что теперь не смогу поцеловать Ирку. Никогда. И мне стало грустно.

‒ А где ползун? ‒ спросил я. ‒ Я хочу к нему сходить.

‒ Он сам придет, ‒ сказала Ирка.

Тут прибежал Сенечка, он обнял мою ногу перепончатыми ручонками. Рожица у него была заплакана.

‒ Рыцарь Ланселот! ‒ кричал он. ‒ Ты пришел, я так рад, так рад! Ты знаешь, Леонора тоже здесь! Мы пойдем к ней, ладно?

‒ Я пойду? ‒ сказал я. Теперь было непонятно, должен ли я спрашивать разрешения у Ирки.

Ирка отодвинула бумаги и встала из-за стола. Она хотела подойти ко мне, но тут в комнату вошел инспектор, которого я видел на башне. Тот стройный, с муравьиным лицом, в длинном радужном плаще. Странно, почему он остался на Земле?

Инспектор направился ко мне. Я напрягся. В нем была жесткость и четкость движений почти до механизма.

‒ Не узнаешь, ‒ спросил он меня голосом ползуна.

‒ Ползун?

Инспектор подошел ко мне и протянул тонкие, жесткие руки.

Я протянул руки навстречу ему. Я все понял.

‒ Ты как бабочка? ‒ спросил я.

‒ Это метаморфозы, ‒ сказал ползун. ‒ Но степень куколки наступает неожиданно, хоть и длится коротко. И в такой момент рядом должны быть близкие. Или друг. Иначе ‒ коротким движением ползун провел ребром ладони перед своим тонким горлом, муравьиные глаза были неподвижны ‒ я бы погиб. Спасибо тебе.

‒ Покажи ему, покажи! ‒ потребовал Сенечка. ‒ Он же не видел. Все видели, а он не видел.

‒ Покажи, ‒ сказала Ирка. ‒ Это красиво.

Ползун взмахнул руками, и его длинный радужный плащ, как сказочный невесомый занавес, раскрылся, растянулся ‒ и я увидел перед собой громадную перламутровую бабочку.

‒ Мы умеем летать! ‒ сообщил Сенечка.

Когда они ушли, Ирка подошла ко мне, встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

‒ Здравствуй, Ланселот! ‒ сказала она.