Любишь только дважды

Если Марли права и ее отца сделали козлом отпущения, а затем убили, чтобы он не заговорил, то каким боком тут замешан Гас? Неужели его отец тоже участвовал в заговоре?

Для Джоэла это был страшный вопрос.

И что за преступления скрывали военные? Подобной секретности требовали только вопросы национальной безопасности.

Мысли об опасности заставили Джоэла напрячься. Неужели его любимый военно-морской флот настолько коррумпирован? Джоэла бросило в жар. Значит, все, во что он верил и что защищал, было ложью? Кто-то в высших эшелонах власти совершил нечто ужасное, и теперь они ни перед чем не остановятся, чтобы скрыть это преступление.

Эта мысль была как удар под дых, такая быстрая и сильная, что Джоэл даже застонал.

Ему трудно было смириться с тем, что единственное место, к которому он чувствовал привязанность, перестало заслуживать его доверие. Флот дал ему дисциплину и поддержку, которых ему так не хватало дома. Он сблизил его с Гасом после стольких лет отчуждения. Но он оказался карточным домиком. И упал, лишив его веры, пошатнув его доверие к системе, которую Джоэл поклялся защищать, чтить и поддерживать.

Неужели он оказался дураком? Доверчивым простофилей?

Джоэл посмотрел на свои руки. Руки, которые убивали во имя защиты своей страны. Он крепко сжал кулаки.

Эмоции волнами накатывали на него. Злость, память о предательстве, грусть, вина. Он закрыл глаза, стараясь дышать глубоко, выталкивая себя из этого водоворота и пытаясь расслабить плечи и разжать кулаки.

Джоэл открыл глаза и увидел, что Марли внимательно на него смотрит.

– В чем дело?

– У тебя сажа на щеке.

Она послюнявила палец своим розовым язычком, наклонилась через столик и вытерла его скулу влажной подушечкой пальца.

Почему-то это прикосновение взволновало Джоэла больше, чем если бы она дотронулась до его паха. Что творилось у него в душе? Он пытался отгородиться от этого чувства, но оно не давало о себе забыть.

Он улыбался, да, он улыбался как идиот только потому, что она мокрым пальцем стирала грязь с его щеки. Джоэл почувствовал, как от этой улыбки теплеет его взгляд, а затем это тепло разлилось по груди.

Она смотрела ему в глаза, а он смотрел на нее, нервничая, как подросток во время первого сексуального опыта.

О черт, теперь у него проблемы.

Они смотрели друг другу в глаза, рука Марли все еще была у него на щеке, она все еще наклонялась к нему через столик, сердца таяли в пламени их разгоряченных взглядов. Ему вдруг показалось, что ее лицо – это ворота в рай.

Джоэл таял, как шоколадка на теплой ладони. Лицо Марли вызывало в нем желание поклоняться. Он ничего не понимал. Совершенно не понимал, почему это происходит. Но лишь знал, что новое чувство полностью овладело им.

Брови Марли поднялись, глаза широко открылись, затем она опустила взгляд и едва заметно улыбнулась. Потом снова взглянула на него, лаская своим взглядом. Чуть дыша, она опять села. Ее палец исчез с его лица, но отпечатался там навеки.

Джоэл тоже перестал дышать.

С момента их встречи Марли казалась ему очень милой. Круглые щечки, носик с горбинкой и женственная фигура. Но, глядя на нее сейчас, в ничего не приукрашивающем резком свете флуоресцентных ламп, одетую в его рубашку, он видел самую прекрасную женщину на земле.

Удивительно честное лицо, умные карие глаза и храброе сердце. Она вся пылала, как будто у нее был жар. Ее внутренняя красота омывала его волнами, увлекая в какую-то глубину.

Он стал новообращенным в любви. Одним из самых верных. Скептицизм был забыт.

Официантка подошла к их столику и поставила перед ними две тарелки, вырвав тем самым его из сладостной муки.

– Два «Больших шлема».

– Я умираю от голода. – Марли взяла бутылочку с кленовым сиропом, обильно полила оладьи и набросилась на них с нежным стоном утонченного удовольствия.

Джоэл принялся за яйца, пытаясь сосредоточиться на еде, но его ум был все еще занят новым открытием: он ошибался, а права была она.

Джоэл не привык ошибаться, а уж тем более не привык сомневаться в чем-либо. Теперь его взгляд на мир изменился, и, к добру это или к худу, произошло это из-за Марли.

Закончив завтрак, Марли встала и направилась в дамскую комнату. Джоэл проводил ее взглядом, сердце у него сжалось.

Официантка усадила двоих местных полицейских за соседний столик. Один из них отстегнул рацию и положил ее на стол перед собой.

Джоэл насторожился.

Яйца во рту по вкусу стали напоминать опилки. Каждый мускул его тела напрягся. Он не сводил глаз с полицейских, однако, поняв, что такое внимание может показаться подозрительным, опустил взгляд на тарелку.

Рация затрещала.

– Подразделение сорок пять, прием. Полицейский нажал на кнопку.

– Да, Мейси, что у вас?

Джоэл наклонился вперед, пытаясь расслышать, что говорит диспетчер, Его пальцы сжали вилку до боли в костяшках.

– У меня ориентировка на подозреваемую в убийстве Херкла. Ее зовут Марли Монтегю.

– Что еще?

Диспетчер дал описание Марли. Из-за радиопомех трудно было что-либо разобрать, но кое-что он услышал.