Любить и убивать

– Паша этот, он вам кто? – осторожно поинтересовался Сырцов.

– Никто! – злобно ответил Дмитрий Федорович, но тут же поправился: – Бывший сотрудник моего аппарата. Несчастный, в общем, человек. Он, конечно, всегда выпивал, но в меру. А четыре года тому назад женился и опять попал на стерву. Первая-то стерва от него ушла. Так эта вторая стерва уговорила Пашу продать за доллары его квартиру: будем, мол, жить в моей распрекрасно, и доллары при нас будут. Так и сделали. Пожили еще полгода, доллары-то она все прикарманила, а потом и говорит: «Разлюбила я тебя и полюбила другого. Уходи». Он и ушел. А куда? Под забор. Вот тебе, Георгий, и доллары!

– С рублями все по-другому было бы? – спросил, как бы утверждая, Сырцов.

– А ты – язва, – раздраженно сказал Дмитрий Федорович и вдруг вспомнил, почему здесь оказалась эта язва. – Главное, Георгий, что нам с Ксюшей делать?

– Найти ее сначала надо.

– Найди, а? – жалобно попросил Дмитрий Федорович.

– Найду, – твердо пообещал Сырцов, встал и положил на стол свою визитную карточку. – Мне пора, Дмитрий Федорович. Если узнаете что – звоните.

– Угу, – согласился тот, изучая визитку. – А почему профессия не указана?

– А какая у меня профессия?

Опять пришлось задуматься Дмитрию Федоровичу. Он думал-думал и вдруг сказал:

– Самые вредные сейчас – демократы и попы.

– А при чем здесь попы? – как бы признав вредность демократов, поинтересовался насчет служителей культа Сырцов.

– А при том. Делают, что хотят, шарлатаны!

Глава 9

То, что выдавалось за выпускной вечер, мало походило на подобное мероприятие в прошлом. Ни тебе президиума, ни тебе речей, ни тебе ценных подарков и грамот особо отличившимся. У стены громадного зала стояли в цивильных костюмах коротко стриженные выпускники, весьма корявые без привычных кожаных курток, широких в мотне порток и кроссовок до икр.

Ректор еще вручал дипломы, а многочисленные приглашенные расползались по коридорам меж бесконечных аляфуршетных столов – холява!

Сырцов посмеялся недолго с коллегами у преподавательской стойки, незаметно отчалил от нее и пошел себе бродить по залу.

Бродил и размышлял о том, почему он сегодня оказался здесь. Торопился, боялся опоздать, одевался тщательнейшим образом, чтобы бессмысленно и неприкаянно толкаться среди совершенно незнакомых людей.

– Ну, ты хорош, Жора!

Сырцов аж дернулся: прямо в ухо прокричал ему слова одобрения и восхищения Николай Григорьевич Сергеев, Коляша Англичанин. Немыслимый пижон, он с неподдельным интересом рассматривал наряд Сырцова. А посмотреть было на что: экипировкой сыщика занималась изысканная дама дворянского происхождения, жена Деда, Лидия Сергеевна Болошева-Смирнова. Раз в пол года, подкопив деньжонок, они втроем – Лидия Сергеевна, Дед и Сырцов – делали объезд дорогих магазинов. Дед-инфарктник хватался за сердце, а Сырцов только вздыхал при виде ценников, но Лидия Сергеевна была неумолима в стремлении, как она говорила, остановить сползание Деда в старческую неряшливость и простолюдство и выбить из Сырцова провинциала. Судя по Коляшиной реакции, ей это удалось. Коляша нежно погладил рукав фантастически сшитого сырцовского блейзера благородного горчичного цвета, взглядом оценил идеальные брюки, легкие и неброские башмаки, черную фуфаечку под горло, уютно и безукоризненно гладко обхватывающую богатырскую сыщицкую грудь.

– Тянусь. Пример перед глазами. Ты, – насмешливо объяснил свое франтовство Сырцов. Коляша оглядел себя (был в смокинге, лаковых штиблетах, при бабочке, по на официанта все-таки не похож, выручала наглая нуворишская вальяжность хозяина жизни) и критически оценил:

– По-дурацки оделся. Не попал. Сюда бы надо попроще.

– Не скажи. Увидя тебя такого, твои пареньки оробеют, и надолго. Что и требуется тебе, большому боссу.

– Ну, и как тебе мои?

– Как все. Вроде бы в порядке, но насчет извилин в голове…

– Достаточно. Для них – достаточно, – обнародовал свое кредо Коляша. – Сыщику еще туда-сюда, а телохранителю думать много – вредно.

– Не скажи… – начал было Сырцов, но его перебил уверенно грассирующий голос:

– Безмерно, до слез из глаз, рад тебя видеть, Коля.

Коляша и Сырцов мгновенно развернулись на каблуках – школа, профессиональная реакция. На них смотрел и поддато улыбался сравнительно молодой человек в легкой бороде (то ли давно не брит, то ли действительно отращивает бороду), а под руку его держала бывшая цыганка, бывший хорошенький мальчик, ныне светская дама Маша, которая уверенно не узнавала Сырцова.

– Ишь ты, Мишаня! – приветливо и слегка покровительственно удивился Коляша. – Ты-то здесь как?

– Хочу написать об этом заведении. Только почему – Академия?

– Об этом у Жоры спроси. – Коляша кивнул на Сырцова. – Он здесь самый главцый инструктор.

– Вы мне нужны, Жора! – бесшабашно обрадовался Мишаня. – Могу я называть вас Жорой?

– Представь меня столь симпатичным молодым людям, Михаил, – вступив в разговор низким влекущим контральто, предложила Маша.

– И то! – понял свою оплошность Мишаня. – Это Николай Сергеев, глава детективного агентства «Блек бокс», это Жора…