Любить иных тяжелый крест…

Спелой грушею в бурю слететьОб одном безраздельном листе.Как он предан – расстался с суком!Сумасброд – задохнется в сухом!Спелой грушею, ветра косей.Как он предан – «Меня не затреплет!»Оглянись: отгремела в красе,Отпылала, осыпалась – в пепле.Нашу родину буря сожгла.Узнаешь ли гнездо свое, птенчик?

О мой лист, ты пугливей щегла!Что ты бьешься, о шелк мой застенчивый?О, не бойся, приросшая песнь!И куда порываться еще нам?Ах, наречье смертельное «здесь» —Невдомек содроганью сращенному.

1917

Болезни земли

О, еще! Раздастся ль только хохотПерламутром, Иматрой бацилл,Мокрым гулом, тьмой стафилококков,

И блеснут при молниях резцы,Так – шабаш! Нешаткие титаныЗахлебнутся в черных сводах дня.Тени стянет трепетом tetanus,И медянок запылит столбняк.Вот и ливень. Блеск водобоязни,Вихрь, обрывки бешеной слюны.Но откуда? С тучи, с поля, с КлязьмыИли с сардонической сосны?Чьи стихи настолько нашумели,

Что и гром их болью изумлен?Надо быть в бреду по меньшей мере,Чтобы дать согласье быть землей.

1917

Определение творчества

Разметав отвороты рубашки,Волосато, как торс у Бетховена,Накрывает ладонью, как шашки,Сон, и совесть, и ночь, и любовь оно.И какую-то черную доведу,И – с тоскою какою-то бешеной —

К преставлению света готовит,Конноборцем над пешками пешими.А в саду, где из погреба, со льду,Звезды благоуханно разахались,Соловьем над лозою ИзольдыЗахлебнулась Тристанова захолодь.И сады, и пруды, и ограды,И кипящее белыми воплямиМирозданье – лишь страсти разряды,Человеческим сердцем накопленной.

1917

Наша гроза