Любить иных тяжелый крест…

А затем прощалось летоС полустанком. Снявши шапку,Сто слепящих фотографийНочью снял на память гром.Меркла кисть сирени. В этоВремя он, нарвав охапкуМолний, с поля ими трафилОзарить управский дом.И когда по кровле зданьяРазлилась волна злорадстваИ, как уголь по рисунку,Грянул ливень всем плетнем,Стал мигать обвал сознанья:Вот, казалось, озарятсяДаже те углы рассудка,Где теперь светло, как нем!

1917

Послесловье

Нет, не я вам печаль причинил.Я не стоил забвения родины.Это солнце горело на каплях чернил,Как в кистях запыленной смородины.И в крови моих мыслей и писемЗавелась кошениль.Этот пурпур червца от меня независим.Нет, не я вам печаль причинил.Это вечер из пыли лепился и, пышучи,Целовал вас, задохшися в охре, пыльцой.Это тени вам щупали пульс. Это,                                            вышедшиЗа плетень, вы полям подставляли лицоИ пылали, плывя по олифе калиток,Полумраком, золою и маком залитых.

Это – круглое лето, горев в ярлыкахПо прудам, как багаж солнцепеком                                          заляпанных,Сургучом опечатало грудь бурлакаИ сожгло ваши платья и шляпы.Это ваши ресницы слипались от яркости,Это диск одичалый, рога истесавОб ограды, болтаясь, крушил палисад.Это – запад, карбункулом вам в волосаЗалетев и гудя, угасал в полчаса,Осыпая багрянец с малины и бархатцев.Нет, не я, это – вы, это ваша краса.

1917

Конец

Наяву ли все? Время ли разгуливать?Лучше вечно спать, спать, спать, спать

И не видеть снов.Снова – улица. Снова – полог тюлевый,Снова, что ни ночь – степь, стог, стон,И теперь и впредь.Листьям в августе, с астмой в каждом атоме,Снится тишь и темь. Вдруг бег псаПробуждает сад.Ждет – улягутся. Вдруг – гигант из затеми,И другой. Шаги. «Тут есть болт».Свист и зов: тубо!Он буквально ведь обливал, обваливалНашим шагом шлях! Он и тынИстязал тобой.Осень. Изжелта-сизый бисер нижется.Ах, как и тебе, прель, мне смертьКак приелось жить!О, не вовремя ночь кадит маневрами

Паровозов: в дождь каждый листРвется в степь, как те.Окна сцены мне делают. Бесцельно ведь!Рвется с петель дверь, целовавЛед ее локтей.Познакомь меня с кем-нибудь из вскормленных,Как они, страдой южных нив,Пустырей и ржи.Но с оскоминой, но с оцепененьем, с комьямиВ горле, но с тоской стольких словУстаешь дружить!

1917

Нахлынуло все то, что есть, что я когда-нибудь забуду… Борис Пастернак

Любовная лодка                 разбилась о быт.Владимир Маяковский

Иссякшие силы

В начале 1920-х годов Борис встретил Евгению Лурье, которая станет его первой женой. Веселая, озорная, хорошенькая. И нрав отнюдь не кроткий. Окончила гимназию с золотой медалью, поступила на математическое отделение Высших женских курсов, но вскоре поменяла интересы на живопись, в чем в будущем преуспела. Вокруг всегда вились поклонники.