Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

Я знаю, что где-то далеко в космосе находятся бессмертные души всех великих людей и они могут слышать мольбы несчастных смертных. Я прошу этого великого мудреца античной Греции, чтобы он дал мне силы выдержать три месяца, которые меня ожидают, если не случится чудо. Я читала, что труднее всего пережить первые дни, а затем наступает период необычайного просветления, когда мучения отступают. Сначала вообще ничего не чувствуешь, но на пятый или шестой день начинаются боли. Они усиливаются с каждым часом. Гнетет ощущение покинутости и отчаяния. Начинается такая агония в сердце, что человек, уже совершенно истерзанный и обессиленный, – как если бы все, что от него осталось, это бесформенные лоскуты плоти, объятые огнем, – начинает думать, что это не жизнь навсегда покидает бренное тело, а оставшийся разум в ужасе бежит в преисподнюю. И чтобы не растерять остатки благоразумия и утешиться, я обращаюсь к той части моего существа, которая еще не потеряла способности сопереживать.

В этот самый момент почти миллиард человек испытывают ту же агонию, что и я. Я видела, как живут самые богатые люди планеты, и видела тех, кто влачат жалкое существование подобно крысам, на кучах мусора. Теперь я знаю, как умирает каждый пятый родившийся в этом мире ребенок. Если в моей жизни произойдет чудо, через тридцать лет я смогу вложить всю боль моего сердца в маленькую книжечку, которую назову «Эволюция против сострадания». Или же когда-нибудь появятся настоящие филантропы, и я сделаю телевизионную программу о таких людях и назову ее «On Giving».

Со своего Олимпа сострадательный Эратосфен услышал меня: через одиннадцать дней позвонила вернувшаяся из Боготы мать. Когда я рассказала, что у меня нет денег даже для того, чтобы сходить на рынок, она отдала мне то немногое, что у нее было. Еще через несколько недель происходит чудо, и продается одна из картин. Тогда я решаю, что для восстановления миллионов дендритных клеток, пострадавших во время голодовки, мне необходимо занять чем-нибудь свой мозг.

Да, я начну изучать немецкий язык, чтобы перевести на шесть языков «Комментарии» Николаса Гомеса Давилы[257], потому что это чудо мудрости и стихотворного ритма: «Настоящий аристократ любит свой народ всегда, а не только во время выборов». Если верить этому колумбийскому мудрецу из стана правых, Пабло Эскобар, тот, с которым я познакомилась несколько лет назад, был бо́льшим аристократом, чем любой из Альфонсо Лопесов[258]

.

Три месяца спустя моя подруга Ирис, невеста советника немецкого посольства в Боготе, сообщает мне:

– В берлинском Институте журналистики появился грант для специалиста со знанием английского и базовым владением немецким. Похоже, это как раз то, что тебе нужно. Тебе же нравится писать на экономические темы. Соглашайся, Вирхи.

И в августе 1988-го, повинуясь замыслам Божественного провидения, знаки которого, согласно астрологу Деннису, начертаны в звездном небе и хитросплетениям судьбы, лишь наполовину, если верить Пабло, данной человеку от рождения, я, счастливая, уезжаю в Берлин. Счастлива я не по одной причине, а по миллиону причин. Я бы даже сказала, что причин у меня столько, сколько звезд на небосводе.

Король террора

– Люди в Восточном Берлине одурели от тоски и безысходности… Они не хотят больше терпеть. В любой момент они сломают эту стену! Мне кажется, меньше чем через год этот огромный проспект вновь станет единой улицей, – говорю я Давиду, который, стоя рядом со мной, смотрит на Рейхстаг и Бранденбургские ворота с обзорной вышки.

– Ты с ума сошла? Эта стена будет стоять здесь дольше, чем Адрианов вал или Великая Китайская!

Судьба забросила меня в Западный Берлин в последний год существования двух Германий и за год до падения «железного занавеса». Мощное цунами часто невозможно увидеть с поверхности земли. Невидимые глазу тектонические процессы уже происходили в том месте, которое через пятнадцать месяцев станет эпицентром развала коммунизма в Европе. Но моя персона вызывает интерес спецслужб международного аэропорта вовсе не по политическим соображениям. УБН знает, что крупнейший в мире наркобарон вывозит из страны тонны товара в контейнерах и перевозит наличность в промышленных холодильниках. Ему пока что нет необходимости использовать свою бывшую возлюбленную в качестве «мула» (так называют курьеров самого низшего ранга в иерархии постоянно растущей и теперь уже многонациональной корпорации, построенной Эскобаром и десятком партнеров и друзей-миллионеров). Я понимаю, что внезапный интерес ФБР и европейской полиции к моей скромной персоне вызван тем фактом, что, по странному совпадению, каждый раз, когда я путешествую из Боготы за границу, люди, связанные с элитой наркобизнеса, занимают бо́льшую часть первого класса самолета.