Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

Через три месяца после убийства Луиса Карлоса Галана по приказу Пабло Эскобара был взорван самолет авиакомпании «Авианка», на борту которого находилось сто семь человек. Этим рейсом должен был лететь галанист Цезарь Гавирия – позже он станет официальным кандидатом в президенты от Либеральной партии Колумбии и займет президентское кресло в 1990 году. К счастью, в последний момент он поменял свои планы. За это преступление подельник Пабло Ла Кика (начальник безопасности Медельинского картеля) будет приговорен к десяти пожизненным заключениям в суде Нью-Йорка. Следствие установило, что взрывчаткой послужил семтекс – проверенный рецепт ближневосточных террористов. Детонатор очень походил на тот, что использовал Муаммар Каддафи для взрыва самолета авиакомпании «Пан Американ» с 270 пассажирами на борту над шведской деревней Локерби в декабре 1988 года. За этот теракт Ливия заплатила миллионные компенсации семьям погибших. Похоже, Маноло эль Этарра все-таки научил Пабло и его людей делать мощные бомбы. Именно так я убедилась в очередной раз, что террористы связаны между собой так же, как наркокартели в моей стране связаны с людьми власти и их окружением.

В ноябре 1989 пала Берлинская стена. Это стало официальным концом эпохи железного занавеса и правления коммунистов в Восточной Европе. В декабре этого же года Джорж Буш отправил войска в Панаму. После свержения генерала Норьеги его переправили в США и судили за торговлю наркотиками, создание преступных группировок и отмывку денег. Ключевым свидетелем по обвинению экс-диктатора в связях с наркотрафиком стал Карлос Ледер, в результате чего срок его заключения был уменьшен с трех пожизненных до пятидесяти пяти лет.

В декабре того же года автобус, начиненный восемью тоннами динамита, разносит в пыль здание Административного департамента безопасности. В живых остается только генерал Маса, и то только потому, что его кабинет был заключен в железобетонную коробку. Результат: сто погибших и восемьсот раненых. Это непрекращающееся действо в стиле Данте заставляет меня сопереживать не погибшим, а оставшимся в живых. Две недели спустя, попав в ловушку, организованную военными, гибнет Гонсало Родригес Гача. Пока страна ликует, что Медельинскому картелю нанесен такой удар, в родном поселке Гонсало, находящемся неподалеку от Боготы и в абсолютном подчинении у El Mexicano, тысячи людей оплакивают своего благодетеля. Я знаю, что с этого момента генерал Маса и картель Кали начнут выступать единым фронтом, наподобие железобетонного блока, что спас генералу жизнь. Пабло же, напротив, остался без своего единственного верного друга и союзника одного с ним уровня. А ему противостоят левые экстремисты, враги Гонсало, объединившие свои усилия с правыми экстремистами, которые со временем превратятся в страшный катализатор ненависти, посеянной Пабло.

Военные действия идут по нарастающей. Если считать Бернардо Харамильо[259]

, следующего кандидата на президентский пост от Патриотического объединения и Карлоса Писарро Леонгомеса, набирается уже четверо кандидатов на президентский пост, заплативших жизнью за политические амбиции. Но никто не отваживается просить объяснений у человека, который все это время отвечал за безопасность всех кандидатов: бессменного главы Административного департамента безопасности.

Кроме учебы и общения с Интерполом, была еще одна причина, по которой я провела в Германии бóльшую часть из четырех лет, прошедших после моего расставания с Пабло в 1987 году.

В июле 1981 года я была единственным колумбийским журналистом, аккредитованным на свадьбу Карлоса и Дианы, принца и принцессы Уэльских. После шестичасового репортажа, который я провела одна, я возвращалась на родину счастливая и гордая: Би-би-си и пресс-центр Королевской семьи предложили мне работу. Я отказалась, потому что мечтала о собственной программе, которую мы задумали сделать вместе с Марго. Эта мечта была для меня слаще любого голливудского фильма и предложения любого из ведущих международных каналов. Прилетев из Лондона в Париж, я несколько часов провела в ожидании своего рейса в Боготу. Рядом со мной сидела очаровательная девушка, с которой мы разговорились о королевской свадьбе. После посадки в Париже она представила мне своего брата, который встречал ее в аэропорту имени Шарля де Голля. Затем они собирались отправиться вместе на юг Франции. Пока она угощала племянника мороженым, мы разговорились с братом девушки. Мне показалось, что, как и я, этот сын немецкого аристократа и красотки из Ломбардии также не нашел счастья в семейной жизни. Попрощавшись, мы оба знали, что очень скоро увидимся вновь. Когда в первый же вечер после моего возвращения в Боготу Дэвид Стивел заявил мне, что собирается уйти к одной из своих актрис, я спокойно ответила: