Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

Четыреста килограммов «моны» («Mona»)[179], Святая Дева! Если они не влезут, эта женщина завтра меня кастрирует!.. – Пабло ни на кого не променяешь, но ты же не скажешь ему, что я тебе рассказал… – Так, шестьсот «яйдера» («Yáider»)!

[180] Последний уже заполнен?.. – Как тебе удается всегда быть такой отдохнувшей, а? Не представляешь, какой это стресс… – Черт, брат! Мне нужен еще самолет!.. – Дело в том, что этот бизнес кормит сто тысяч человек и косвенно – еще миллион… Даже представить не можешь, какая ответственность у меня перед всеми этими людьми. И какое удовольствие доставлять товар клиентам… – В этой стране уже закончились самолеты, или как? Нам придется арендовать «Jumbo» у Санто Доминго! О господи! Что будем делать с двумястами пятьюдесятью киллограммами «питуфина» («Pitufín»[181]

)?! Это же новый клиент, а я про него и забыл… – Смотри, Вирхиния, за тобой приехали… Мой кузен-неудачник, определенно, счастливчик! Не такой несчастный раб, как я!

Наконец я понимаю, почему Пабло послал за мной этот самолетик. Оказывается, он далеко не последний, а просто единственный, который остался в Колумбии! По дороге я задумалась: экономические группы магнатов создают тысячу или две тысячи рабочих мест каждая и кормят около десяти тысяч человек. Мне интересно, не меняют ли цифры, которые Густаво мне только что озвучил, масштаб ценностей… Миллион человек… Прошло несколько часов пути, откуда-то внезапно выезжают три автомобиля и окружают нас. Напуганная, я думаю, что это похищение, или Dijín (Национальная полиция Колумбии) преследовала меня. Кто-то берет мой чемодан и просит пересесть в другую машину. Пара секунд паники, и я вижу за рулем Пабло! Счастливый, он целует меня. Мы, как гоночный болид, срываемся с места в направлении асьенды «Наполес», и он произносит:

– Единственное, чего мне не хватало все эти месяцы – чтобы ты превратилась в Амелию Эрхарт! Пилот сказал, ты ни разу не пожаловалась, передавая абсолютную умиротворенность и спокойствие. Спасибо, любовь моя. Знаешь, я не позволяю арендованным самолетам приземляться на своей полосе. Меры безопасности с каждым днем все строже. Не представляешь, насколько осмотрительным теперь приходится быть, чтобы удостовериться, что за тобой не следят! Сейчас мы воспользуемся тем, что тебе не нужно на работу, проведем много времени вместе, постараемся наверстать упущенное на всякие глупости время, так ведь? Обещаешь забыть то, что было в прошлом году? Мы больше не будем об этом вспоминать.

Сожалею, ничего не могу забыть, но уже долгое время не думала об этом. Позже, в его объятиях, я спрашиваю: не похожи ли мы на на Шарлотту Рэмплинг[182]

и Дирка Богарда[183] в «Ночном портье»? Рассказываю Пабло сюжет фильма: через много лет после окончания Второй мировой войны красивая женщина тридцати лет выходит замуж за дирижера. Как-то Богард, охранник, который изнасиловал ее в концлагере, приходит на концерт знаменитого музыканта. Рэмплинг и Богард сталкиваются, узнав друг друга, и с того момента между элегантной дамой и почтенным экс-нацистом завязывается связь, полная одержимой и развращенной сексуальной зависимости. Я умолчала, что жертва и палач в конце концов поменялись местами. Это слишком сложно понять преступному уму, который за деньги спит с юными девушками, напоминающими ему тринадцатилетнюю жену, со стройной фигурой, в которую он когда-то влюбился.

– Какие ужасные фильмы ты смотришь… – отвечает Пабло. – Нет-нет, любовь моя, ты никогда не изменяла своим мужьям, а я не нацист-насильник! Завтра отвезу тебя в самое красивое место в мире, и ты узришь рай на Земле. Я относительно недавно обнаружил его и никому не показывал. Уверен, там ты потихоньку восстановишься и забудешь, что я сделал этой ночью. Знаю, я демон… не смог сдержаться… Но сейчас хочу только одного – сделать тебя счастливой, невероятно счастливой, обещаю.

Пабло просит рассказать ему все детали произошедшего с Хорхе Бароном и Артуро Абельей. Он слушает, не произнося ни слова. По мере того как я рассказываю свою версию недавних событий, его лицо мрачнеет: