Любитель закатов на Палау

Закончить экскурсию по дому не дала мама. То ли она чувствовала, что у меня на душе что-то неладно, то ли просто увидела это в моем отчаянном взгляде, но ей удалось отвлечь отца приготовлением к семейному обеду. Я же был отправлен в сад за домом с заданием разжечь мангал для шашлыков.

Огонь и одиночество неожиданно успокоили меня, уняли досаду. Глядя на потрескивающее пламя, вдыхая терпко-едкий дым, перетаптываясь с ноги на ногу в надежде разогреть стынущие от вечернего холода ноги, я с опаской прислушивался к своим глубоко спящим, но все же медленно пробуждающимся ощущениям. А потом я внезапно увидел маленькое скрюченное деревце и через мгновение понял, что знаю его. Как ребенок обрадовавшись первой настоящей зацепке, я подошел к искалеченному дереву, рука непроизвольно потянулась вверх и пальцы нашли маленькое дупло, невидимое снизу. Я помнил этот сад! Помнил корявые узловатые стволы, помнил колючую сливу и рассеченную молнией грушу, но особенно помнил аромат поздних яблок. Я дома. Я действительно дома.

***

Застолье мне понравилось. Меня посадили в изголовье стола, поднимали в мою честь тосты. Я благодарил, и в ответ предлагал пригубить вина за родителей, за дом, за собравшихся.

Спустя два часа застолья и обилия папиного яблочного вина, я разомлел настолько, что позволил себя вовлечь в танцы, пение под караоке и даже участие в каких-то конкурсах на грани приличия. В нашей семье это всегда было естественным продолжением любого застолья. Осталось только дождаться наряда милиции, чтобы потом все эти заслуженные медики, педагоги, строители, инженеры и прочие служащие хвастались на работе безобидным протоколом о нарушении закона о ночной тишине. Я дома.

Каким-то отголоском сознания я понимал, что сейчас пьян и сентиментален, и уже завтра хмельной морок рассеется и мне наверняка снова захочется удрать обратно на Луну. Но это будет потом. В тот вечер мне на Земле нравилось. Мне было хорошо. Настолько хорошо, что моим племянникам-близнецам удалось вытащить меня из-за стола и подбить на поход в ближайший магазин за мороженым для всей компании. Глядя на это и предчувствуя дармовое лакомство, с нами увязались и другие дети. При иных обстоятельствах я бы три раза подумал, связываться ли с этой шумной и явно хулиганской ватагой, но легкий хмель в крови и общее веселье сделали свое черное дело. Мы отправились в вылазку за мороженым.

Разновозрастные дети говорили все одновременно, постоянно разбегались по сторонам, неожиданно сбивались в тесную кучу вокруг меня и каждый чего-то хотел. Удивляя самого себя, я их понимал, искренне смеялся наивным детским шуткам, а пару раз даже рассмешил их сам. Особенно мелюзге понравилось мое исполнение старой песни про остров невезения, половину слов которой я не помнил, но, как мне казалось, сумел их заменить куда более подходящими. А уж когда в магазине я разрешил им купить мороженого и прочих сладостей сколько угодно, мой авторитет в детской среде укрепился окончательно.

Опустошив в ближайшем минимаркете холодильник с мороженым, мы двинулись обратно, по пути производя эффект маленького торнадо. Дети носились по улице, играли во что-то свое безумно-непонятное и ко мне подбегали только за очередной порцией мороженого.

Однако один мальчик не участвовал в их играх. Он как-то обреченно брел рядом и изредка поглядывал на меня снизу вверх. Я его заприметил еще дома, ребенок выделялся на фоне общего веселья, весь вечер безучастно просидев рядом с родителями. Хотя вроде мальчишка как мальчишка – лет девять, белокурый, кудрявый, веснушчатое лицо, строгие умные серые глаза, пузатые синие штаны, болтающаяся на худых плечах застегнутая под горло черная куртка, массивные белые ботинки.

– А в Институте уже внедрены фотонные переключатели?

Я поперхнулся и удивленно посмотрел на него. Судя по буквально осязаемому напряжению, исходившему от ребенка, он очень долго вынашивал этот вопрос.

– Ты сын тети Гали? – спросил я, чтобы сменить тему.

– Внук, – поправил он меня. – Александр.

– Тезка, значит? – я извлек из огромного пакета с мороженым сливочный рожок и протянул мальчику. Он отказался, с каким-то недовольством мотнув лохматой головой, будто я предлагал ему отраву. – Ну как хочешь. Сам съем.

– И тем не менее. Фотонные переключатели используете?

– Понятия не имею, – с улыбкой сказал я и надул щеки, желая рассмешить этого буку. Однако бука, похоже, воспринял это как оскорбление.

– Не нужно со мной как с маленьким, – урезонил он меня. – Мне уже десять.

– Извини, тезка. Но и ты меня пойми. Тяжело воспринимать что-то про фотоны…

– Не фотоны. – В голосе мальчика сталью звенела досада. Он явно не ждал такого развития разговора. – Фотонные переключатели. Вы же занимаетесь кристаллами. Должны знать об этом.

– Должен? Хм… Тем не менее не знаю. Я занимаюсь другими кристаллами.

– Как можно об этом не знать? Это же основы… Чем же вы там вообще занимаетесь в своем Институте? – с упреком воскликнул Александр, сверля взглядом землю под ногами.

– Не обижайся, тезка. Но я действительно не понимаю, о чем ты говоришь. Даже отдаленно.