Любительская астрономия. Люди, открывшие небо

— Любитель — это понятие растяжимое. Если мы говорим о любителе с небольшим телескопом или биноклем, живущим в городе или вблизи городов, то да, их время ушло. Мизерная вероятность еще сохраняется — открыть комету там, где не ищут большие телескопы — области неба вблизи Солнца, перед закатом или восходом. Если любитель обладает автоматизированным телескопом с ПЗС-камерой, то его шансы много больше, и такие открытия совершаются, хотя делать их все сложнее и сложнее. К таким любителям я отношу и себя.

— Какие новые цели для любителей, желающих принести пользу науке, вы сейчас видите?

— Существует огромное количество неизученных звезд — можно открывать и исследовать их переменность. Можно изучать уже открытые астероиды — определять период их вращения, к примеру. Но для этой работы все равно нужно достаточно дорогостоящее оборудование. Вооружившись небольшими оптическими инструментами для визуальных наблюдений, в целом, можно просто наслаждаться красотой у нас над головой.

Тимур Крячко: Метеоритика — альтернативная космонавтика!

Интерес к звездному небу и устройству Вселенной может принимать разные формы и подталкивать людей к разным видам деятельности. Кто-то просто смотрит на светила в телескоп, кто-то проводит наблюдения, ценные для науки, кто-то увлекает астрономией других людей… Есть и люди, которых интересует поиск и изучение упавших на Землю метеоритов. Тимур Крячко — один из них.

Тимур Крячко

— Как вы пришли к увлечению метеоритикой? Я знаю, что до нее вы много сделали в других областях — на вашем счету много открытий новых астероидов, сверхновых, переменных звезд.

— Начинал я, конечно, с любительской астрономии и, подобно большинству, увлекся ей еще в детстве, в 5–6 классах, причем настолько, что начиная с 8 класса вел в своей школе астрономический кружок и уроки астрономии для десятиклассников. Учитель сидел на задней парте, а я читал ребятам лекции про небесные тела… В то же самое время, еще в школе, я собрал свои первые телескопы — еще в 6 классе восстановил найденный на свалке сломанный БШР (большой школьный рефрактор, выпускались тогда такие телескопы для школ), а другой сделал на базе объектива от ТЗК — командирской зенитной трубы, который был у моего дедушки… А когда я учился в 8 классе, дедушка в кредит купил «Мицар» — только появившийся тогда в продаже телескоп-рефлектор Новосибирского приборостроительного завода.

— А что было после школы?

— В 1987 году я поступил в Казанский университет на специальность «Астрономия». Но проучился полгода… и уехал наблюдать в обсерваторию. Много лет спустя еще 4 года учился заочно в Воронежском университете на геологическом факультете… Все это время я не работал в астрономии официально (только полгода был лаборантом в обсерватории КГУ), а занимался любительскими проектами, находя какие-то источники финансирования. Много лет наблюдал на разных телескопах, живя в горах, на Астрономической станции Казанского университета.

— Расскажите немного об этих проектах.

— Мне всегда было интересно не просто любоваться небом, а изучать его, открывать что-то новое. Сначала я серьезно занимался поиском комет. Потом перешел на поиск астероидов. Я думаю, что это в чем-то более благодарное и благородное дело, чем поиск комет. Комета — больше утеха тщеславию, самолюбию: ее назовут в честь тебя, а если она будет яркая и интересная, то твоя фамилия прозвучит на весь мир… Так что комета — это своего рода приз, а ее открытие — как победа в спортивном соревновании…

С астероидами по-другому. Ты имеешь право предложить для него название — в честь другого человека, географического объекта, часто — по чьей-то просьбе. На открытие одного астероида у меня уходил примерно месяц — значит, я дарил один месяц своей жизни кому-то… Я считаю это более близким мне по духу занятием. Ну и попутно, в процессе поиска, мы открывали и другие объекты — переменные звезды, сверхновые…

Однако постепенно эта ниша — любительский поиск астероидов — стала заполняться другими активными людьми. В начале моей работы я был практически один, а сейчас пришли новые люди с мощными инструментами, иногда с государственным или частным финансированием. Я почувствовал, что моя своеобразная «миссия первопроходца» выполнена. Появилась потребность переместить свою деятельность в область других «белых пятен» на карте российской науки.

— И это была метеоритика?