«Люблю отчизну я, но странною любовью!»

Роман «Возмездие графа дона Хулиана» требует от читателя терпения, заинтересованного, деятельного участия, сотворчества. Постоянное смешение временных планов и героев, игра местоимениями, которой автор придает огромное значение, непривычный синтаксис, обилие метафор и символики — все это отнюдь не облегчает задачу. Книга допускает несколько уровней прочтения — в зависимости от подготовки читателя, его желания проникнуть в художественный мир Гойтисоло. Автор старается задействовать весь спектр значений символа. Например, змея, вполне реальное животное, с которой выступает перед туристами заклинатель в Танжере. В то же время, согласно наиболее устоявшемуся, идущему от христианской традиции толкованию, змея — символ зла, в данном случае предательства. В иудаизме, напротив, змея означает искупление, очищение; в психоаналитических школах трактуется как фаллический символ — в контексте романа «работают» все эти значения. Переосмысляется в книге и античное восприятие змеи как оплодотворяющего начала, и яд превращается в «животворящие соки арабов, впрыснутые в испанскую культуру, несущие ей перерождение». Так же полно старается Гойтисоло раскрыть и значение других символов.

Очевидно, что «Возмездие графа дона Хулиана» — не роман, в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это слово. Больше подходит для него семиотический термин «дискурс», которым широко пользуется современная лингвистика и французский «новый роман». Под дискурсом понимают такой тип повествования, где сюжет и персонажи отходят на задний план, уступая место текстовым группам, отвечающим определенной внутренней логике и подчиняющимся своим законам. Творчество Гойтисоло 70-80-х годов типологически сходно с «новым новым романом». Писатель разделяет многие взгляды Ролана Барта и Филиппа Соллерса, однако — осознанно или нет — политическая и социальная направленность книг Гойтисоло, их идейная насыщенность всегда выражены четче, чем у его французских коллег. Большое влияние на писателя оказали работы лингвистов Пражского кружка, Э. Бенвениста, Ц. Тодорова, В. Шкловского, одну из статей которого Гойтисоло даже перевел, Ю. Лотмана. С их трудами Гойтисоло, считающий, что современный писатель не может обойтись без лингвистики, знаком фундаментально. В них почерпнул он главное — отношение к языку не как средству отражения внешнего мира, а как к самоценной реальности, существующей по собственным законам.

Отказываясь от привычных жанровых канонов, Гойтисоло отказывается и от языковых. «Существуют оккупированные языки точно так же, как существуют оккупированные страны — считает он; — причина того, что испанский язык так мало пригоден для выражения современного мироощущения, — его оккупация во имя чистоты веры и идеологической целостности».[14]

Задача освободить язык, очистить его от привычных формул и стереотипов будет стоять перед ним во всех книгах, начиная с «Возмездия графа дона Хулиана». Сделать это можно, отказавшись от привычной литературной нормы, синтаксиса, постоянно переосмысляя значения слов, используя все богатство семантического поля.

После этой книги Гойтисоло, и ранее не избалованный добротой испанской критики, окончательно превратится в проклятого писателя современной Испании. Имя его надолго исчезнет со страниц газет и журналов, но роман, являющийся жизненным и творческим кредо автора, займет центральное место а творчестве писателя 70-х годов.

После «Возмездия графа дона Хулиана» некоторое время казалось, что все пути исчерпаны, все, что должно быть сказано, — произнесено, все художественные новации позади. Однако это было не так, и скоро Гойтисоло начинает работать над следующей книгой. Название ее напоминает об английском короле XIII века из династии Плантагенетов, вошедшем в историю как Иоанн Безземельный. Прозвище получено им после того, как его отец, король Генрик II, за участие в заговоре запретил сыну жить в Англии, обрекая его на долгие скитания. Имя этого короля стало нарицательным, символом изгнанничества, бездомности. В этом качестве и берет его Гойтисоло, но берет как дань уважения любимому писателю XIX века Хосе Мариа Бланко Уайту, по причинам политического характера уехавшему в Англию и оставшемуся там навсегда. Свои статьи в издававшейся им газете «Эль эспаньол» Бланко Уайт подписывал псевдонимом «Хуан Безземельный». Конечно, в выборе названия много личного — тема изгнанничества близка и понятна Гойтисоло: выстрадана.

Этот роман отличается от предыдущего: художественные принципы в основном остаются теми же, но в их реализации писатель делает еще один шаг по пути разрыва с традиционными формами. На страницах книги так много места уделено теме творчества, что она порой воспринимается как эстетическое кредо автора; «изгнать из романной ткани последние пережитки театральности: преобразить ее в бессобытийный речевой поток: взорвать застарелое представление о персонаже как о существе из плоти и крови» — такие задачи ставит теперь перед собой писатель. Что-то из них ему удается реализовать, что-то, к счастью, нет.