Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст

Я знала, что такое секс, с ранних лет, и не только из-за того, что случилось между мной и дядей Джоном. О сексе постоянно говорил папа. Он буквально не стеснялся абсолютно ничего. Бывало, он сидел в туалете с открытой дверью. Он всегда отпускал грубые комментарии и шутки об интимных делах других людей или о мастурбации. Он очень живо и подробно рассказывал о том, как сексом занимаются животные. Он часто ласкал и лапал маму, а порой просовывал руку между ног мамы, а затем заставлял нас нюхать эту руку:

– Да, дети, вот так пахнет ваша мать!

Мы при этом чувствовали невероятное омерзение, корчились и пытались убежать от папы, и это его только смешило. Мама не делала ничего, чтобы остановить его. Она тоже была достаточно откровенна и раскрепощена в этих делах и часто ходила голой по дому. Никогда не поднимался вопрос о целомудрии детей до той поры, когда они уже будут готовы узнать о сексе.

С другой стороны, мама не пыталась как следует рассказывать нам о жизни. Наверное, она полагала, что мы сами дойдем до всего, что нам пригодится, и так и вышло. Но я точно помню, что в один ужасно жаркий день, когда мне было семь или восемь лет, мама решила преподать нам крайне мерзкий урок об этом. Мы были с ней в гостиной, она сидела на диване и говорила о сексе.

– Вам обеим нужно осознать: чтобы девочка научилась понимать свое тело, ей нужно его изучать.

Я не поняла, что она имеет в виду, и поэтому спросила:

– О чем ты, мам?

– Смотри, я покажу тебе.

К нашему ужасу, она задрала подол юбки. Нижнее белье она никогда не носила.

– Я хочу, чтобы вы протянули руку и пощупали. Мэй, ты первая.

Мне стало дурно от одной мысли об этом.

– Я не хочу, – сказала я, стараясь не смотреть туда.

– Какого хера, делай, что говорят!

Это было куда хуже, чем когда папа трогал маму под юбкой, но маме нельзя было сказать «нет», эта мысль внушала ужас. Так что у нас не было выбора, кроме как сделать это. Это было очень странно, и я чувствовала сильнейшее отвращение.

– Вот так же там все будет и у вас, когда вы подрастете, – твердо сказала она. – Вам нужно об этом знать.

Она объяснила, что обязанность матери – научить дочерей этим вещам. Возможно, она и правда так считала. Или получала от этого некоторое сексуальное удовольствие. Я не знаю точно. В любом случае, этот эпизод показывает, что у нее не было четкого понимания, что такое границы в области сексуальности, которые должны существовать между детьми и взрослыми.

В то время папа еще не оборудовал местечко для мамы на верхнем этаже дома, где она могла работать – замысловатый будуар с драпированным кружевным балдахином и глазком, через который папа мог смотреть и снимать, – но даже без него, в дополнение к общей с папой спальне, у мамы была еще одна спальня для развлечений с мужчинами.

Намного позже мама рассказала мне, что папа очень часто сам находил ей клиентов. Хотя он и был расистом, его впечатляла идея приводить к ней для секса чернокожих мужчин, он был без ума от размера половых органов у некоторых из них. Папа был убежден, что чем размер больше, тем лучше, и поэтому, чем больше мама имела дел с ними, тем в больший восторг его это приводило.

Мама призналась мне в этом, когда я уже выросла, и когда у них с папой был особенно мрачный период в отношениях. Она настаивала, что ее работа проституткой была ей омерзительна и что она занималась этим только потому, что семья нуждалась в средствах, а папа заставлял ее. То же самое она говорила и на суде, добавляя, что сначала она наотрез отказалась, но папа схватил ее за горло, и они дрались, пока мама не убежала из дома к своей матери. Обвинитель выразил сомнение в правдивости этих слов на основании того, что она работала по своей воле, что у мамы с папой никогда не происходило расставаний, они оставались в отношениях вплоть до дня папиного ареста за убийство. В подтверждение своих слов он зачитал цитаты, в которых мама пишет о папе в своем дневнике и говорит, как сильно его любит.

На это указывает даже то, что мама с папой назвали дочь Тарой в честь отеля «Тара» в деревне Аптон-Сент-Ленардс в Глостершире (теперь он называется «Хэттон-Курт»), где она иногда встречалась с одним из своих клиентов – мужчиной с Ямайки по кличке Роско. Они думали, что это и был отец Тары. Должно быть, назвать Тару так было своеобразной шуткой между ними. К тому же у мамы был достаточно сильный характер, и сложно представить, чтобы она согласилась так назвать дочь, если бы ей и правда было мерзко от того, каким путем та появилась на свет.

Кроме того, на суде выяснилось, что папу очень радовал факт рождения у мамы детей от мужчин другой национальности. Обвинение предоставило доказательство, что он годами проводил множество самодеятельных экспериментов со спермой, взятой из презервативов, которые оставляли чернокожие клиенты мамы – с помощью медных трубок и шприцев он пытался искусственно оплодотворить ее этой спермой. Как заявляло обвинение, мама была согласна на это и даже предполагала, что таким образом были зачаты Тара и две моих младших сестры.