Люблю твои воспоминания

Джастин спешит по залам Национальной галереи то трусцой, то шагом, раздираемый волнением и чувством долга: чувство долга напоминает о правиле «бегать по залам запрещено», волнение гонит вперед. В душе Джастина ведут борьбу разные стороны его натуры – паинька и сорвиголова.

Наконец он настигает Роберту, идущую на цыпочках в библиотеку галереи. В библиотеке она работает вот уже пятый год.

– Роберта! – Сорвиголова спущен с привязи, Джастин нарушает правило «не кричать в залах», и его голос, достаточно громкий, чтобы от него завяли подсолнухи Ван Гога и треснуло зеркало на портрете четы Арнольфини, отдается эхом и отражается от стен и высоких потолков.

Услышав этот неприличный крик, Роберта замерла и медленно обернулась. Ее глаза широко распахнуты и полны ужаса, как у оленя, высвеченного фарами на дороге. Она краснеет будто маков цвет, поскольку полдюжины посетителей поворачиваются и смотрят на нее. Джастин немедленно начинает сожалеть о том, что нарушил кодекс ее правил, привлек к ней внимание, повел себя как отвратительный тюремщик на сторожевой башне, который направил на нее прожектор как раз в тот момент, когда она перелезала через забор. Он старается умерить свой шаг и пробует плавно скользить по полу, раскаиваясь в содеянном. Роберта прильнула к стене, подобно изящному вьющемуся растению, цепляющемуся за каменную кладку ограды, предпочитающему тень и не замечающему собственной красоты. Интересно, раздумывает Джастин, это работа в библиотеке так повлияла на ее поведение или же место библиотекаря в Национальной галерее казалось ей привлекательным в силу ее привычек?

– Да, – испуганно шепчет Роберта, широко раскрыв глаза.

– Простите, что окликнул вас так громко, – говорит он почти шепотом.

Ее лицо смягчается, а плечи немного расслабляются.

– Где вы взяли эту корзинку? – спрашивает Джастин.

– В приемной. Я возвращалась с перерыва, и Чарли попросил меня передать ее вам. Что-то не так?

– Чарли! Это тот парень, что стоит у входа в крыло сэра Пола Гетти?

Она кивает.

– Спасибо, Роберта! – Джастин машет ей и бросается к крылу Гетти, его сорвиголова и паинька снова столкнулись в высшей степени сбивчивой комбинации из бега и шага, корзинка покачивается в его руке.

– Закончила на сегодня, Красная Шапочка? – слышит он хриплый смешок.

Джастин, бегущий вприпрыжку с корзиной в руке, резко останавливается и, повернувшись, оказывается лицом к лицу с охранником Чарли, высоким, крупным парнем в форменном берете.

– Господи, Бабушка, какая у тебя некрасивая шляпка!

Чарли делает страшные глаза и скрючивает пальцы как когти.

– Чарли, я хотел спросить, кто дал тебе эту корзинку.

– Посыльный из… – Чарли подходит к своему столику, перебирает какие-то бумаги и достает карточ-ку с зажимом. – Из торгового центра «Хэрродс». По имени Чжан Вэй, – читает он. – А что? Маффины не понравились?

Джастин прищуривается:

– А откуда ты узнал, что там кексы?

Чарли отводит глаза:

– Я же должен был проверить, мистер Хичкок, правда? Это Национальная галерея. Я не имею права принять посылку, не зная, что в ней.

Джастин внимательно смотрит на заливающееся краской лицо Чарли, замечает крошки, застрявшие в уголках рта и просыпавшиеся на грудь. Сняв клетчатую салфетку, он считает кексы. Их одиннадцать.

– Ты не думаешь, что посылать человеку одиннадцать кексов – это как-то странно?

– Не знаю, мистер Хичкок. – Глаза бегают, плечи беспокойно подергиваются. – Никогда в жизни не посылал никому кексы.

– Разве не логичнее послать дюжину маффинов?

Чарли пожимает плечами и начинает пристально изучать всех входящих в галерею – гораздо внимательнее, чем обычно. Джастину ничего не остается, как уйти восвояси.

На Трафальгарской площади Джастин выхватывает из кармана мобильник.

– Алло?

– Бэа, это папа.

– Я с тобой не разговариваю.

– Почему?

– Питер рассказал мне, что ты наговорил ему вчера на балете! – Бэа по-настоящему гневается. – Ты весь вечер допрашивал его относительно его намерений.

– Я твой отец, я должен был так поступить.

– Ты поступил как какой-нибудь гестаповец! Клянусь, я не буду с тобой разговаривать, пока ты перед ним не извинишься.

– Извинюсь? – Джастин смеется. – За что? Я просто задал ему несколько вопросов. Бэа, он недостаточно хорош для тебя.

– Нет, он недостаточно хорош для тебя. Что ж, мне все равно, что ты о нем думаешь, это моя жизнь!

– Он зарабатывает на жизнь, собирая клубнику.

– Он консультант по компьютерным технологиям!

– Тогда кто собирает клубнику? – Кто-то точно собирает клубнику. – Что ж, дорогая, ты знаешь, как я отношусь к консультантам. Чем консультировать других, как сделать то-то и то-то, взяли бы да и сделали это сами.

– А ты? Ты лектор, куратор, обозреватель и консультант по искусству. Почему бы тебе не спроектировать здание или не нарисовать чертову картину самому! – кричит она. – А то только хвастаешься, как много ты об этом знаешь!

Хм. В этом есть доля истины.

– Дорогая, давай не будем сейчас ссориться.