Любой ценой. Том III

Пока я «отмокала» в ванне, забытый на кухонном столе телефон продолжал молчать, а количество пропущенных звонков не изменилось. Интарс резко утратил ко мне интерес, и я вынуждена была смириться с тем, что истинная подоплека его настойчивого стремления со мной связаться скорее всего так и останется тайной за семью печатями. Я принципиально не верила, что Интарса внезапно накрыло запоздалое раскаяние – его слова не допускали двоякого толкования, он прекрасно отдавал отчет в своих действиях и, по всем признакам, ничуть не сомневался в их правильности. Честно сказать, я еще до конца не переварила всё сказанное Интарсом, и мне только предстояло проникнуться истинным ужасом красочно описанных в недавней беседе событий, однако, уже сейчас я хорошо понимала, что меня ждет революционная трансформация сознания. Мой привычное мировосприятие перевернулось вверх тормашками, и в данный момент я с огромным трудом ориентировалась в новых реалиях. Да, мне бы совершенно не помешал опытный проводник, но всё складывалось так, что пройти открывающийся впереди путь я должна была исключительно в одиночку. Я ни на миг не покривила душой, искренне поблагодарив Интарса за то, что теперь я более или менее четко видела свои горизонты – до нашего разговора я топталась на развилке, тогда как отныне в моем распоряжении оказались конкретные «явки и пароли», и лишь от меня самой зависело, насколько результативно я смогу использовать полученные сведения. Но для успешного воплощения в жизнь моих чрезвычайно смелых планов мне ни в коем случае нельзя было терять форму, и как бы не тянуло меня к компьютеру, я нашла в себе мужество забраться под одеяло и погасить ночник.

Чтобы в точности соблюсти кочующий из поколения в поколение рецепт, в молоко по идее следовало добавить капельку меда, но народное средство отлично сработало и без сладкого компонента. Я почти задремала, когда проклятый мобильник безжалостно вырвал меня из объятий Морфея. Я резко подскочила на кровати, схватила с тумбочки телефон и, обнаружив незнакомый номер, без колебаний ткнула пальцем в сенсорный экран. Актуальных новостей о «Хитмене» не поступало уже вторые сутки и всякий раз, когда я видела на дисплее комбинацию цифр с иностранным префиксом, у меня незамедлительно срабатывал условный рефлекс и в я панике бросалась к телефону. Внутри у меня всё сжималось от страха, руки дрожали, во рту пересохло, и я не могла представить, что будет со мной, если в ответ на мое сдавленное «Алло» раздастся, к примеру, голос Габриэлы из госпиталя Института Нейрохирургии или самого доктора Беннета, или Сэма Броуди… Да какая по сути разница, кто возьмет на себя смелость сообщить мне печальные известия?

Даже не знаю, почему я априори не рассматривала вероятность определенных подвижек в лучшую сторону – логично было предположить, что тот же Броуди мог позвонить мне, чтобы поделиться благой вестью о выходе Яна из комы, но, похоже, разговор с Интарсом уничтожил во мне последние иллюзии и заставил попрощаться с наивными чаяниями. Впрочем, если бы всё было так однозначно.

–Ну что, Мика, тебя немного отпустило? – буднично осведомился Интарс, словно несколько часов назад между нами не состоялось драматичного во всех отношениях диалога, а мы всего лишь чуточку повздорили по абсолютно незначительному поводу.

–Какого черта тебе надо? – с неприкрытым облегчением выдохнула я. Вопиющее несоответствие весьма невежливой фразы и радостных интонаций, с которыми они была произнесена, привело Интарса в краткое замешательство, но уже через мгновение он справился с растерянностью, и настала моя очередь впадать в ступор.

–Я не хочу, чтобы ты наломала дров, – до глубины души потряс меня своей заботой Интарс, – а судя по твоему поведению, именно это ты намерена сделать. Почему ты не брала трубку?

–А о чем нам с тобой говорить? – я свесила ноги с кровати, но вставать не спешила, притом, что на мирном сне можно было смело ставить крест, – ты демонстративно устранился, и мне пришлось вспомнить, что спасение утопающих –дело рук самих утопающих. Не понимаю, что здесь неясного?