Любовь

Но там все должно было быть по-особенному: вечернее платье к ужину, спортивный костюм для спортивной площадки. И никаких кричащих нарядов. Цветы в спальнях, хрусталь на обеденных столах. Музыка, танцы, а если пожелаете, можете уединиться за карточным столом, где играли на деньги только близкие друзья – музыканты, врачи, которым доставляло удовольствие проигрывать за вечер столько, сколько другие не могли заработать и за год. Мистер Коузи был тогда на седьмом небе. Он обожал стиль Джорджа Рафта

[37]

и гангстерские лимузины, но сердце у него было доброе, как у Санта-Клауса. Если семья не могла оплатить похороны, он имел приватную беседу с гробовщиком. Его дружба с шерифом спасла многих юных правонарушителей от наручников. Долгие годы, никому не говоря ни слова, он оплачивал лечение женщины после инсульта и колледж ее внучки. В те времена преданность перевешивала зависть, и отель купался в лучах его славы.

Мэй, покладистая дочка проповедника, воспитывалась в привычке к тяжелому труду и семейному долгу, и она со рвением принялась за дело – трудилась как пчелка. Сначала мы вдвоем рулили на кухне, а Билли-младший отвечал за бар. Но когда выяснилась, что королева плиты все-таки я, она переключилась на горничных, бухгалтерию, закупки, а ее муж теперь заключал контракты с музыкантами. По мне, так половина заслуг в растущей популярности курорта по праву принадлежала мне. Изысканная кухня и Фэтс Уоллер

[38]– такое сочетание выпадает раз в жизни. Правда, и Мэй надо отдать должное. Она все держала в своих руках: следила за чистотой белья, оплачивала счета, контролировала работу прислуги. Мы с ней были как механизм часов. А мистер Коузи – как циферблат и стрелки, показывающие точное время.