Любовь

– У нас с папашей тоже все неплохо, – продолжал Сэндлер. – Не в смысле денег. У него их и не было никогда, но я всегда мог на него положиться. И он знает, что в любой ситуации сможет положиться на меня.

– Я своего ненавидел!

– Неужели? – Сэндлера удивила скорее прямота собеседника, чем его признание.

– Именно так! Он умер на Рождество. Его похороны стали лучшим подарком к празднику.

Вот так они беседовали, когда оставались с глазу на глаз. Однажды Сэндлер был приглашен на знаменитый морской пикник Коузи, после которого он поклялся себе, что больше никогда не поедет снова. Не из-за собравшейся на борту компании: он стеснялся зубоскалить в присутствии белых пожилых мужчин, один из которых был к тому же вооружен; но и рядом с преуспевающими черными он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. На яхте много смеялись, и три или четыре дамы, которые в основном и смешили всех, были милы. Но сама беседа, интонации и фальшь – вот чего он не мог вынести. Непринужденная беседа подпитывала главный обман: притворный мир на борту яхты, вытеснивший на несколько часов мир реальный только для того, чтобы позволить женщинам командовать, а мужчинам ползать вокруг них на брюхе, а черным – оскорблять белых. Но только до момента возвращения к причалу. Когда шериф мог снова нацепить на грудь свой значок и называть цветного врача «пареньком». А женщины снимали красивые туфли, потому что домой их никто не провожал. Одна женщина на том пикнике держалась чуть в стороне, не пила и была немного раздражена. Ловко пресекая все попытки заигрывать с ней, она не отпускала двусмысленных шуточек, никого не пыталась соблазнить. А когда Сэндлер стал о ней расспрашивать, Коузи изрек:

– Ты можешь жить с кем угодно, если у тебя есть та, с кем ты жить не можешь!

Ясное дело, он имел в виду ту женщину, и Сэндлер потом понял, что на фотографии, с которой был сделан огромный портрет, Коузи смотрит на нее. Когда-то этот портрет висел позади стойки портье, у Виды за спиной, потом – над кроватью Хид Коузи, и Сэндлер узнал бы где угодно это выражение лица и этот взгляд – такой же теперь появился у Ромена, взгляд, сообщающий об обладании первой в его жизни женщиной. Сэндлер знал: очень часто первое обладание так и остается последним, и не дай бог, если мальчишка сейчас прикипит душой к женщине, которой нельзя доверять.

Но это был его мужской взгляд на вещи. Вида, конечно же, истолкует все по-своему. И теперь самый главный вопрос: кто? Кто была та девушка, которая тщательно отмыла мальчику кожу и распрямила плечи? На вечеринки Ромен не бегал, всегда оставался дома, если его просили, приятелей к себе в гости не приглашал. Может быть, она старше, может быть, она взрослая, которой нечего делать весь день? Но все выходные и все вечера после школы Ромен был занят. Как же он выкраивает время для свиданий? Сэндлер задавал эти вопросы Виде, которая убеждала его поговорить с Роменом по душам.

– Но мне нужно знать, кто она, прежде чем читать ему лекцию, – возразил Сэндлер.

– А какая разница?

– Я так понимаю, ты проверяла его простыню?

– Я сама позабочусь о грязном белье, – отрезала Вида. – А тебя пусть заботят его венерические болезни! Которые, между прочим, никак не связаны с биографией. Я работаю в больнице, не забыл? Ты понятия не имеешь, что я там вижу!

– Ладно, я постараюсь выяснить, кто она такая!

– И как же?

– Его спрошу!

– Сэндлер, он тебе ничего не скажет!

– Должен же быть какой-то способ узнать. У нас же небольшой городок, и я не собираюсь дожидаться, пока чей-то папаша или брат начнет дубасить в мою дверь!

– Люди так больше не делают. Это раньше было так. Ты разве дубасил в дверь Плекмейна, когда он ухаживал за Долли?

– Не успел – ты сразу растаяла, как только он к нам заявился.

– Не ерничай! Плекмейн два года отучился в колледже. Да у нас тут никто не стоил его мизинца!

– Спасибо, что напомнила! Теперь я вот думаю, может, надо было все заботы возложить на его шибко образованного отца? Когда их ждать?

– Долли обещала приехать на Рождество.

– Вот видишь! Всего через три недели.

– Девушка к тому времени уже может забеременеть!

– А я думал, тебя беспокоит венерическая болезнь!

– Меня все беспокоит!

– Перестань, Вида. Мальчишка не гуляет допоздна. И он перестал общаться со своими непутевыми приятелями, и ты его больше не тащишь силком из кровати, чтоб заставить пойти в школу. Он по утрам собирается быстрее тебя, и в доме Коузи работает постоянно. Даже сверхурочно.

– О господи, – вздохнула Вида. – Господи ты боже мой!

– Что? – Сэндлер взглянул на жену и расхохотался. – Где твое хваленое благоразумие, женщина?

– Охо-хо… Оно-то при мне. И «постоянно» – очень точное слово.

И тут перед мысленным взором Сэндлера возникли ляжки, выглядывающие из высоких черных сапог, и он снова подумал, что, верно, кожа у нее там ледяная на ощупь. И такая гладкая…