Любовь

Бедная мамочка. Бедная, бедная Мэй. Чтобы не сойти с круга, не сдать последних позиций, только и сумела выдумать, что повсеместное, всеобщее коварство и измену. Муж умер; отель остался, но рушится, управляет им ненавистная обезьяна, а человек, которому всю жизнь рабски служишь, тебя не замечает, и даже дочь покинула ради каких-то завиральных идей, да и соседи давно смеются… Ей просто не осталось места в жизни, которая так закруглилась – ухватиться не за что. Она поняла это в том смысле, что, видимо, ей объявили войну, – и ушла в глухую оборону. В блиндажи и бункеры собственной постройки. В траншеи, прорытые у сторожевых костров на диком бреге. Этакий чуждый, непонятый разум, управляющий лишь собой, сам себя загоняя в угол. Теперь, когда Кристина об этом впервые всерьез задумалась, собственное беспорядочное прошлое предстало ей как производная лени, в особенности эмоциональной. Она всегда считала себя жесткой, активной, сильной, но, в отличие от матери, была не более чем машиной, которая рычит или стонет, в зависимости от того, какую водитель воткнул передачу. Всего-навсего.