Любовь бандита или Роман с цыганом

Ровно через неделю подъезжая к лучшему клубу в центре Москвы на новой крутой машине, Иван увидел красивейшую девушку. Высокая, стройная, с длинными модельными ногами и волосами, яркая брюнетка (возможно крашенная, но это не портило, а лишь придавало шарма), длинные ресницы, пухлые губы и темные глаза, в которых можно было утонуть. На ней было короткое чёрное платье и высокие каблуки, в руках маленькая сумочка. Девушка нервничала, было видно, что она не уверена в своей красоте и очень боится не попасть в клуб, но самое главное, рядом нет парня, который галантно бы провёл её ко входу. Она стояла в очереди, а секьюрити неспешно искали в списках избранных баловней судьбы. Приветствуя Цыгана, оба по команде расступились и дали ему дорогу, отгородив своими широкими плечами от очереди несчастных, пытающихся попасть в эти сомнительные врата рая.

– Витя, пропусти девушку, она со мной. И подругу её тоже.

Аня Ковалёва быстро взяв за руку Марину, с плохо скрытым ликованием продефилировала впереди Ивана, стараясь продемонстрировать сразу все свои прелести и как-бы давая понять, что он не будет разочарован.

В клубе они перекидывались парой фраз, пили и несколько раз целовались. Марина уехала домой на такси около трёх, но Ане было все равно.

Она давно хотела такого, именно такого, красивого, крутого, богатого и уверенного в себе мужика. Ну и что, что он был молод. В нем чувствовалась такая сила и власть, что она, шикарная баба, таяла в его руках, как швейцарский шоколад.

Анна Матвеевна Ковалёва родилась в Новосибирске, в семье алкоголиков. С детства помогая воспитывать непутевой матери младших брата и сестру, Аня быстро повзрослела. В десять лет Анечка уже покуривала и знала на вкус не только пиво, а в двенадцать лишилась девственности. Несмотря на неблагополучную семью, Господь щедро одарил старшую девочку. Во-первых, она была невероятно, сказочно красива, а во-вторых, Аня была очень талантлива и упорна. Ей все давалось легко, учеба, танцы, пение, рисование, спорт, все бесплатные школьные кружки. Аня Ковалёва была не только звездой класса, но и школы.

Брат и сестра, Коля и Люда Ковалёвы, учились в этой же школе, они были младше на пять и шесть лет соотвественно. По сравнению с сестрой звёзд с неба не хватали, но благодаря Ане домашнее всегда было сделано, они были бедно, но чистенько одеты и причёсаны.

Вся школа знала, что Аня тянет на себе младших детей и безмерно сочувствовали ей. Учителя пытались вразумить мамашу, которая временами выходила из запоя и несколько дней ходила полностью адекватная. Она обещала учителям, что поможет Аньке смотреть за спиногрызами.

– Любовь Юрьевна, наведите порядок в семье. У Анны выпускной класс, девочке поступать надо, а она с младшими уроки учит, убирает и есть готовит. Перестаньте эксплуатировать ребёнка, – взывала к совести директор школы.

– Дык, я чё. Я ниче-то. Анька кобыла здоровая, вон жопу отъела на харчах-то наших. Пусть отрабатывает мамашкино-папашкино добро-то. Вон сиськи отрастила, все мужики пялятся, стыд и позор. С Никитой по углам бегает, вот я ей, сучке, – и Любовь Юрьевна потеряв нить беседы и грозя кулаком невидимому Никите, отчаянно материлась и облизывала синие, тонкие, сухие губы.

Мать Ани, Любовь Юрьевна Тихонова, тоже когда-то была отличницей этой школы. Но влюбившись в молодого сорвиголову и грозу класса, Матвея Ковалёва, навсегда забыла о поступлении в Новосибирский институт. Матвей, работящий и красивый парень, ещё в школе очень любил выпить. Учителя хватались за головы, а директор сама открыла давно подаренную бутылку советского шампанского после того, как Ковалёв закончил школу. Естественно он напился на выпуском и начал драться с бывшими одноклассниками, но это была уже не её головная боль. Директор сочувствовала и жалела Любоньку Тихонову, которая мечтала поступить, но забрала документы из новосибирского ВУЗа, как узнала, что она на втором месяце беременности. Весь бывший класс готовился гулять на свадьбе, но сам Ковалёв похоже не до конца понимал, что происходит.

Родив Аню, Люба с головой окунулась в серый, грязный, мрачный быт коммуналок. Родители с обеих сторон были категорически против скоропостижного брака, но узнав, что Люба беременна, организовали торжество и сбросились на комнату в коммуналке. На этом помощь родителей закончилась и жизнь Любы Тихоновой тоже. Теперь Любовь Юрьевна Ковалёва не жила, а существовала. Матвей работал на заводе сварщиком, а в часы и дни отдыха беспробудно пил. В минуты трезвости Люба пыталась пробудить в нем нежность, ласку и заботу к маленькой Анечке, но как только болезненный и слабенький комочек писался или начинал плакать, новоиспечённый отец вручал живую пелёночку матери и бежал к друзьям-собутыльникам.