Любовь без поцелуев (СИ)

– Стас, а давай ты не будешь меня всё время пидором называть? Ну, как тебе понравится, если я буду к тебе обращаться: «Комнин, тупой, никому не нужный выродок и ублюдочный садист»?

О, блин, приехали.

– Неправда, я не тупой.

– А остальное? – интересуется этот Спирит.

– Остальное – правда. Где выпивка, привёз?

– Привёз, – длинноволосый косится на меня. Ну да, не каждый день встречаешь человека, который согласен с тем, что он – никому не нужный выродок.

– Спирит, а пожрать ты мне привёз? – жалобно тянет Макс. – Я от местной еды скоро рак крови заработаю!

– А как же… Слушайте, залезайте в машину, что мы тут, как эти…

В машине жарко, сильно пахнет синтетическим кокосом и играет музыка. Макс со Спиритом сидят впереди, я втискиваюсь на заднее сиденье. Появляется жареная курица, салатики в пластиковых баночках, какие-то нарезки, рыба, колбаса, шоколад, пирожные… Макс с остервенением накидывается на курицу, как будто до этого голодал. Нет, конечно, наша жрачка тут отстойная, но никто пока не помер. Я тянусь и отрываю от курицы ножку. Ууу, как вкусно! Я и забыл, какой нормальная еда бывает! Хрустящая ароматная кожица, сочное мясо. Кость мягкая, хрящики нежные и костный мозг внутри тонкой трубочки, такой жирный, плотный… Мммм… Спирит смотрит на нас круглыми глазами, но мне плевать. Макс облизывает пальцы, достаёт откуда-то пластмассовую вилку, принимается за салаты. Я доедаю курицу. Вкусно. Какая же у нас мерзкая еда в столовой, а я ведь уже привык. Колбаса на языке – как взрыв! Красная рыба – непередаваемо!

– Я и пива захватил, держи, твоё любимое, из бара…

– А ну, дай сюда! – отбираю у Макса бутылку.

Офигеть! Это мажоры всегда такое пьют? Это пиво? Да это блядская амброзия!

– Слушай, это не тебе… – начинает вякать Спирит, но я так на него гляжу, что он затыкается.

Ой, ням-ням… А пирожные – это без меня.

– Ааа, – блаженно стонет Макс, – Спирит, ты мой благодетель… А теперь салфетки. Бля, Стас, да не вытирай ты руки о сиденье!

Подумаешь, какие нежности! Влажные салфетки премерзко воняют, но руки оттирают здорово. Выкидываю их в окно. Спирит опять пытается возмутиться, но я снова смотрю, и он отводит взгляд. Вот так-то. Максимально разваливаюсь на заднем сиденье, пытаясь втиснуть в узкое пространство ноги. Я ведь сегодня не ужинал, кстати. Эти двое шепчутся на переднем сиденьи, я с интересом слушаю – не каждый день удастся подслушать, о чём говорят настоящие геи, а не просто пидоры из твоего класса. Чувствую себя прямо исследователем неизвестной фауны, энтомологом-первооткрывателем.

– Ты скажи, Спирит, как ты опять не побоялся за руль сесть? Вот поймают тебя без прав…

– А я с правами. Братец одолжил. Ты же знаешь, мы с ним похожи, кто в темноте разберёт. Да пофиг, Макс, поехали!

– С ума сошёл!

– Да ты тут долго не протянешь! Ты уже на себя не похож, а скоро вообще человеческий облик потеряешь, – Спирит косится в мою сторону. Это он, типа, намекает, что я на человека не похож? Стоп, куда это они собрались?

– Слушай, ты знаешь, это дело принципа. Я своему отцу не уступлю. Мне, блядь, надоело, что он меня за слабака держит! «Ты, Макс, тряпка, тобой только туалеты мыть, весь в свою мать!»

– Ладно-ладно, не начинай заново. Ты думаешь, если тебя тут убьют, тебе это поможет что-то ему доказать?

О чём это они? Макс тут что-то доказывает своему отцу? Теперь понятно, чего он на третий день не побежал, с воплями, по дороге: «Заберите меня, я буду хорошим!» – как кое-кто.

– Меня не убьют, – произносит Макс как-то без убеждения.

– Конечно, нет, – вклиниваюсь я в разговор, – только, если я сам, и если будешь меня доводить, блин.

– Форслайн, ты шило на мыло поменял. И ты удавишься с этим мылом, я гарантирую тебе, – Спирит, не скрывая раздражения, таращится на меня, старательно избегая смотреть в глаза.

– Форслайн? Это кто?

– Это моё прозвище, – отвечает Макс, – среди паркурщиков.

– Среди пидорасов, значит.

– Комнин, блядь, я же прошу!

– Переживёшь.

– Форс, я тебя прошу, поехали. Поживёшь у меня. Забей на своего отца, ну это же невозможно терпеть! Что это за ебанутый тип? Какого хрена он тобой распоряжается? Он что, тут, блядь, смотрящий? Тьфу, я с вами сам материться начал, а зарекался ведь.

– Спирит, – голос у Макса серьёзный и напряженный, – поверь, Комнин – та ещё сволочь, и место это настолько поганое, что ты себе не представляешь, и кормят тут всякой парашей, и преподаватели – просто идиоты клинические. Но. Я. Не. Сдамся. Мне надоело выслушивать от отца одно и то же. Красить волосы, отжигать в клубах, гонять по ночному городу – это всё, конечно, круто. Только, если я хочу, чтоб он меня за человека держал – я отсюда уйду либо в декабре, либо вперёд ногами. Всё, разговор окончен. Давай выпивку и мы пойдём. Завтра рано вставать, а мне поспать надо. Ещё чего пожрать с собой есть?

Спирит только вздохнул и принялся выкладывать ещё какие-то баночки и пакетики. Я, без стеснения, загрёб половину и шоколадку прихватил – Банни покормлю.

– Вот пакеты с выпивкой, а это деньги, – Спирит бросил на меня очередной злобный взгляд, – или мне их сразу этому отдать?