Любовь. Бл***тво. Любовь

Он не экспериментировал. Он не учёный. Практический врач. Захотелось – и позвонил. «Здравствуйте, Арина». «Здравствуйте, здравствуйте. А я вам и сама собралась позвонить». Вот был бы учёный, дождался бы звонка. Узнал бы, что она хочет. А так, когда ещё станет ясно. А она понравилась ему. Сказать, что он почувствовал душевное… ну, или, скажем, духовное сродство, пожалуй, рановато. Но нечто притягательное в ней, он почувствовал. Да! Она была любезна его душе. Духовное! – это сейчас все говорят о духовном. Правда, больше пишут в газетах. И без уверенности, будто знают, что это такое. А вот прилепиться бы душой. Ефим Борисович в поиске. Может, всё-таки, учёный? «Ариночка, что делать-то будем?» «А именно? Как понять вопрос?» «Сказали, что и поближе найдёте». «Не поняла». «Я сказал, хоть на край света, а вы посулили, будто и поближе найдёте. Нашли?» Смеется. Не знает, как понять. Да нет же, – не знает, что ответить. Ещё и себя, скорее всего, не знает. Смех дело хорошее – помогает подумать. Прежде, чем ответить. Это, как врач, который, посмотрев больного, и, ещё не зная, что сказать, долго смотрит на часы, то ли считая пульс, то ли делая вид, а сам мысли собирает, слова подбирает. Арина спасительно смеется – собирает, подбирает. «Сядем в машину и подумаем, что искать». «Прекрасно. И что прикажете? А?» «А пока приезжайте к нам в дом. Вы уже закончили рабочий день?» «На сегодня завершил». «А я ещё должна трудиться на ниве безделья. Время и подойдёт. Идёт?» «Желание дамы – закон».

Они уже подъезжали к её дому, когда она внезапно остановила машину: «А вы знаете, Ефим Борисович, я вас ещё в больнице много раз видела. Подойти боялась. Супермен. Я люблю вас, Ефим Борисович».

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!