Любовь до востребования

«Конечно, Алина не могла не выпендриться, – размышляла Ольга, укладываясь спать.– Только она способна до такого додуматься – надеть на свою свадьбу черное платье!»

Положим, волки не особенно придерживались человеческих традиций и белое платье волчицы, как правило, на бракосочетание не надевали, предпочитая другие цвета. Но не черный же!

Оля видела, как удивленно переглядывались оборотницы, как тихо переговаривались, обсуждая жену беты.

Платье Алине шло, этого не отнять, но смотреть на молодых в траурных нарядах – на Илье был черный костюм и чёрная (!) рубашка – было несколько странно. Девушка не знала, чем руководствовалась сестра, надевая платье такого цвета, но мрачный вид Ильи ей понравился. В глубине души. Правильно, эти свадьбы для них с Решетниковым-младшим – не имеют ничего общего с праздником и радостью. Если бы она догадалась раньше, то тоже привезла бы наряд другого цвета, потемнее.

- Не спишь? - кровать прогнулась под телом Максима, волчица встрепенулась, но не успела отодвинуться, как была собрана в охапку. – Завтра наш день, хотел поговорить. Устал сегодня до мушек перед глазами, - доверительно сообщил альфа и провёл носом по волосам девушки. – Ты так хорошо пахнешь! С радостью провёл бы весь день вот так, с тобой в обнимку.

Ольга возмущённо ворохнулась, и объятия тут же разжались.

- Прости, не хотел обидеть.

- Ничего, - девушка отодвинулась подальше и, закутавшись в свою часть одеяла, замерла.

- Завтра трудный день, - продолжил разговор Максим. – Я уйду с утра, чтобы не видеть твоё платье, встретимся в зале.

- А как же ЗАГС? – осторожно поинтересовалась Оля. – Или мы отложим его до лучших времён?

- Ни в коем случае! ЗАГС завтра тоже будет. Утром придет Ирина, она введёт тебя в курс дела. Пожалуйста, прислушайся к ней, Ира – очень хорошая женщина, она многое знает и умеет. Я надеюсь, что вы подружитесь. Мне будет приятно, если ты внимательно отнесёшься ко всему, что Луна тебе расскажет и покажет. Поверь, это очень важно!

- Ты меня пугаешь, - напряглась Ольга. – Какие-то обычаи? Мне придётся приносить жертву или зубами добывать еду на праздничный пир?

- Нет, что ты! Мы же не дикари, заставлять новобрачную охотиться прямо в день свадьбы! Завтра ты должна радоваться и затмевать собой солнце, обычаи подождут до послезавтра. Спи, вставать рано, а сил тебе много понадобится.

Проворочавшись половину ночи, размышляя, на что ей намекал альфа, Оля смогла заснуть только тогда, когда её руки обняли что-то большое и тёплое, которое голосом Максима пробормотало «инира моя» и обняло в ответ.

Пробуждение вышло приятным, но немного скомканным.

Сквозь сон девушка услышала, как кто-то поскребся в дверь и после разрешающего приказа альфы, вошел в спальню.

Девушка ворохнулась, пытаясь отползти, но рука Максима прижала чуть крепче, а теплые губы скользнули по краю её уха.

- Т-ш! – и волчица замерла, окончательно просыпаясь.

- Альфа, всё готово! Самки собрались, чтобы помочь вашей волчице встретить новый день, - женский голос.

Ольга напряглась – кто это вхож в спальню вожака? Любовница? Но тут же расслабилась – это голос и запах Ирины, Луны клана.

- Спасибо, мы сейчас встанем, - отозвался волк.

Дверь тихо притворилась.

- Глаза открывай, трусишка, - теплым голосом Максим обратился к притаившейся под одеялом волчице. – Луна приходила. По нашим обычаям, этот день мы проведем порознь, поэтому нас и разбудили так рано.

- Она видела нас! – возмущенно отреагировала Ольга. – Видела, что мы спим вместе!

- Ну конечно и, поверь, именно такую картину она и ожидала увидеть! А вот если бы мы лежали на разных половинах кровати или, вообще, на разных лежанках – это да. У бедной самки был бы когнитивный диссонанс.

- Ты меня обнимаешь! – продолжала возмущаться Оля, пытаясь выпутаться из одеяла и объятий волка.

- А что мне оставалось, когда одна маленькая евражка сама ко мне подлезла, ещё и по-хозяйски облапила? – весело ответил Максим и снова провёл носом по ушку и скуле девушки. – Ты так пахнешь… м-м!!! Не дергайся, не укушу. Это хорошо, что Ирина увидела нас… так. Это нормально для мужа и жены – спать, тесно прижавшись, переплетя руки и ноги.

- И часто наша спальня будет проходным двором? – сердито поинтересовалась девушка.

- Один раз – сегодня. И то только потому, что мы еще формально не женаты. С сегодняшнего вечера в нашу спальню никто, кроме нас не зайдет. К слову, тебе придется здесь самой прибираться!

Ольга фыркнула – подумаешь, напугал!

- А что, были ещё варианты? Конечно же, в своём доме каждая волчица сама порядок наводит!

- Потом всё объясню, - Максим откинул одеяло и с видимым сожалением убрал руку с талии Ольги. – На сегодня весь дом в твоём распоряжении, инира моя.

- Как ты меня назвал? – Ольга вспомнила, что альфа так к ней уже обращался.

- Звезда по-чукотски. Свет которой указывает путь темной ночью, не дает заблудиться, - волк невесомо прикоснулся к руке девушки губами и одним сильным движением оказался почти на середине комнаты, схватив по пути свою одежду. – До вечера!

Оля ещё таращилась в потолок, когда в спальню вернулась Ирина.

- Вставайте, - обратилась она к волчице. – Сегодня великий день! Ваш день! Ах, как же мы все рады, вы даже не представляете!

- Ирина, давай на «ты»?

- Хорошо, - легко согласилась волчица.

И всё завертелось.

Они позавтракали вместе, и Ирина повезла Ольгу на экскурсию – иначе эту поездку не назовешь.

Покинув вездеход, женщины поднялись на невысокую сопку.

- Смотри, - показывала Ирина. – Вон там, видишь? – белые участки? Это пушица. Где много таких белых шариков, там кочкА, эти места лучше обходить.

- Там кОчки? Я знаю, что это такое, у нас, в Приморье, болота тоже встречаются.

- Ну, можно и так сказать, только мы называем их кочкИ, и туда лучше не соваться. Северные кочки сильно отличаются от кочек болотных, поверь, я имела возможность сравнить. Без сноровки завязнешь, в том смысле, что измучаешься, пока пройдешь – нога то в углубление соскальзывает, то неровно попадает на саму кочку, идти равномерно, не сбивая дыхание и ход, невозможно. Это сильно выматывает, устаёшь сильнее, чем от большого перехода по нормальной поверхности. Лучше перемещаться по каменистым участкам, там, хоть видишь, куда наступаешь. Сейчас спустимся, сможешь попробовать ногами, что такое кочкА. Дальше смотри, видишь – во-он ту сопку? Там озеро. Небольшое, но с каменистым дном. В нём водится рыба. С другой стороны – тёмная полоса – там есть речушка.

Ольга смотрела с интересом – ей тут жить, конечно же, нужно «привязаться к местности».

- В это время года уже прохладно и дуют сильные ветра, поэтому гнус почти не ощущается, но это для нас, привычных. Для тебя гнус может оказаться неприятным открытием, - продолжала рассказывать волчица. – Запомни, что он не любит воду, ветер и низкую температуру. Вон снежники, видишь? Там гнус отстанет, можно переждать, прийти в себя, а когда подует ветер, продолжить путь.

- С комарами знакома тоже, - отозвалась Ольга. – У нас, порой, такие зверюги летают – с осу!

- Ой, тут тоже своя специфика, - вздохнула Ирина. – У нас они не по одному перемещаются, не сотнями, а миллионами. Такие тучи мошки, что когда садятся – оленей, людей закрывают полностью, как вторая шкура или одежда. Только на снежнике, под дымарём или в водоёме и спасёшься. Летом носим шапки специальные, с сеткой, иначе от гнуса даже дышать невозможно, кроме того, что пьёт кровь, он мгновенно забивает нос, рот… Нынешнее лето, считай, уже закончилось, хотя остатки ещё летают. В полной мере ощутить эту «прелесть» ты сможешь со следующего июня.

Весёлые перспективы!

Потом они походили по кочкам, и Ольга, что называется, на себе поняла все прелести пешего хода по тундре. Ноги соскальзывали, окунаясь в подтаявшее пространство между кочками, хлюпая, спотыкаясь и цепляясь за пружинящие «шапки». Она взмокла уже через сто метров, будто три километра проползла!

Вернулись в посёлок, когда наступил полдень.

Оля поела, и Ирина отпустила её на пару часов – отдохнуть, ведь потом уже надо будет одеваться для торжества.

Может быть, сказалась полубессонная ночь или девушку настолько вымотала пешая экскурсия, но она заснула, едва вытянулась на кровати.

- Оля, вставай, пора! – мягкий голос вырвал из странного сна, где волчица бежала по кочкам, а следом за ней летел огромный комар с головой Алины.

Её свадьба!

Конечно, она представляла раньше, ещё до знакомства с Решетниковыми, как это будет. Предполагала, что её половинка может оказаться членом совсем другого клана, ведь у себя она знала всех, и ни на кого не реагировала так, как должна реагировать на пару. Нет, кое-кто из молодых волков ей нравился, но Умка неизменно не разделяла восторга Оли. И вот – дождались.

Зверь глухо рыкнул, намекая, что от волеизъявления мало что зависит – рулят природа и инстинкты. Волчица не одобряла спектакля, но соглашалась ждать, когда она сможет снова соединиться с выбранным в пару волком. Тут, конечно, не лес, не тайга, но Умка и здесь с радостью побегала бы бок о бок с Севером. Вид Ильи рядом с Алиной волчицу раздражал, она не понимала, почему Ольга терпит всё это. Почему не укажет сестре её место, выдрав из шкуры той несколько клоков шерсти, а может быть, и не только шерсти.

- Оля, могу я взглянуть на платье? – поинтересовалась Ирина. – Не подумай, пожалуйста, ничего такого, просто у нас есть совершенно новые наряды, ни разу не ношеные, а альфа говорил, что собирались вы в спешке, и вещи придут гораздо позже. Если ты не захватила ничего подходящего, мы обязательно подберём тебе платье!

Ольга показала наряд, который везла специально для этого случая – нежного персикового цвета, длиной в пол, с разрезом сбоку юбки, открывающим при ходьбе ногу. Без рукавов, с тонкими бретельками и кружевными вставками цвета свежевыпавшего снега в зоне декольте и по низу юбки. Простое и элегантное. Ткань мягко струилась по телу, лаская и согревая, сев, как вторая кожа. Одна беда – под такой наряд не наденешь белья, но с этим Ольга смирилась, когда еще только покупала эту красоту. Ирина, донельзя довольная увиденным, заговорщицки подмигнула и, как волшебник-иллюзионист, выудила откуда-то белоснежную подвязку.

- На правую ногу, - пояснила она. – Будет мелькать в разрезе, самым краем, ничего не показывая, но намекая о своём присутствии. Альфа с ума сойдет.

Сводить с ума Максима Оля не планировала, но не будешь же спорить, не так поймут!

Решив, что она снимет подвязку попозже, Ольга отдала себя в руки местного стилиста. Макияж – самый минимум – чуть оттенить глаза и подчеркнуть ресницы, капля блеска на губы. С причёской тоже не долго мучились – волосы, вившиеся от природы крупными кольцами, расчесали и собрали вверх, оголив шею.

- Сюда надо что-то, - задумчиво проговорила Ирина. – Цепочку, кулон… Сейчас! Ничего не делайте, не шевелитесь!

Ольга, стилист и еще две женщины из клана, которые помогали собираться невесте, замерли, ожидая возвращения Луны.

- Вот! – запыхавшаяся Ирина протянула девушке шкатулку. – Купила года два назад, ни разу никуда не надевала, видимо, для этого случая берегла. Оля, не побрезгуй, от нас с супругом – подарок на вашу свадьбу!

В шкатулке оказались красивые серьги и однорядный чокер. Конечно же, золотые,выполненные в одном стиле, прекрасно дополняющие друг друга. Выдохнув, девушка взяла украшения и, примерив, повернулась к зеркалу. Да – то, что нужно!

- Я готова, - выдохнула она и улыбнулась Ирине. – Спасибо! Комплект великолепный!

Чем ближе приближался вечер, тем сильнее нервничал Максим.

Как всё пройдёт? Как Ольга воспримет обычаи клана? И завтрашнее испытание… Это после первой брачной ночи, когда он… Когда ему придётся… Без этого – никак, но что подумает Оля? Инира… Луна, хотел бы он никогда не приезжать в приморский клан и не сходитьсейчас с ума,раздираемый одновременно тоской и нежностью.

Было бы намного проще, если бы в сопровождении Алины не приехали четыре волка из стаи Маркова. Уж эти-то не пропустят ни малейшего несоответствия и наверняка, все доложат своему вожаку. Приходится следить за лицом, руками, словами и сыном. Илья посерел весь, едва держится, не особенно напоминая счастливого новобрачного. Но пока это можно списать на слишком большое усердие молодого волка в ночных утехах. Однако, если он не сдержится и что-нибудь выкинет, продемонстрировав, что испытывает к невесте отца совершенно не родственные чувства, будет катастрофа.

Еще и испытание! Он специально попросил Ирину показать Оле окрестности посёлка, рассказать о некоторых особенностях тундры, хотя этого делать не полагалось – самки должны проходит испытание совершенно без подготовки. Но ведь Оля не здесь родилась! Как и Алина. Той показать тундру и рассказать о ней должны были после обеда, когда невеста альфы уже вернется в дом.

- Альфа, всё готово, - доложил Тулун. – Луна прислала щенка, говорит, что ваша невеста уже одета, и все ждут только вашего знака.

Что ж, пора.

Максим вздохнул, бросил взгляд в зеркало и кивнул бете:

- Начинаем!

Алина вошла в уже знакомый зал – ну надо же! – не только прибрали всё следы вчерашнего торжества, но и заново украсили!

Ревниво огляделась – более пышно, более нарядно, чем у них!

Скрипнула зубами - Илья прав, никто из волков и не вспомнит о свадьбе беты, праздник, устроенный для альфы затмит всё.

Но, как она и планировала, её наряд обращал на себя внимание – в красном она тут была одна. Алина повела плечами, горделиво посматривая на перешептывающихся волчиц – да, да, смотрите, глаза не повывихивайте! Запоминайте, кто через год или два станет вами править!

Заиграла музыка, все повернулись к выходу. Алина была уверена, что сначала выйдет жених, а потом к нему пройдёт невеста, но вышло иначе – Ольга появилась вместе с Максимом. Он лично вёл свою пару и пожирал её глазами.

И посмотреть было на что! Эта рыба снулая в платье бледного оттенка притягивала внимание, как притягивает взгляд красный цветок в охапке белых. Сейчас она выглядела, как королева, затмив собой даже её, Алину! Как так-то? Почему?

Женщина смотрела на сестру и не могла понять, где та раньше прятала эту длинную шею, горделивую осанку, потрясающую фигуру, удивительно привлекательное лицо? Кто научил рыбную няньку так себя вести, что при взгляде на неё хочется поклониться и уступить дорогу?

Где-то в глубине души кольнуло – Илья на неё так не смотрит, как альфа на свою пару! Вернее, больше не смотрит. Волчица не знала, что случилось, но факт оставался фактом – горевший в первые дни волк вдруг стал намного сдержаннее. К слову, она вчера, после свадьбы рассчитывала на секс, но Илья к ней и пальцем не прикоснулся. Сразу уснул, пробормотав что-то про усталость и силы, которые ей понадобятся.

Несколько отрешённо она наблюдала за церемонией – альфа притащил в зал узкоглазую человечку, которая и зарегистрировала брак вожака. Прям всё, как у людей – Мендельсон, кольца, «согласны ли вы, Ольга, взять в мужья…». А она-то думала, что сестра в человеческих глазах останется любовницей – ну где они в тундре загс отыщут? Альфа предусмотрел всё.

Все зааплодировали, Максим поцеловал жену, а Илья так стиснул руку Алины, что та зашипела.

- С ума сошёл? Если некуда силу девать, вернёмся в дом. Потратишь её на полезное и приятное дело, а то от тебя, как мы из моего дома выехали, в этом смысле никакого толка. Начинаю подозревать, что ты заряды несколько лет копил, потом грохнул всё за несколько дней, а теперь опять копить собираешься, - и без того раздражённая волчица не преминула уколоть супруга. – Мне мало раз в неделю!

- Охренела, обсуждать такое при всех? Или ты думаешь, уши у тебя одной есть? – рыкнул, едва сдерживаясь, Илья.

- Так я и предлагаю вернуться домой! Что мы тут не видели?

- Стой, молчи, веди себя подобающе, - голосом Ильи можно было морозить воду. – Выкинешь что-то – пеняй на себя.

- А то что? – выгнула тщательно подрисованную бровь Алина.

- Накажу.

- Луна, так я же этого дождаться не могу! Идём, - дернулась она к выходу, потянув за собой волка.

Волк не сдвинулся с места, только сильнее сжал руку, удерживая самку возле себя и, наклонившись к самому уху женщины, предупредил.

- Я говорю – ты слушаешь и выполняешь. Продолжишь своевольничать – сломаю ногу.

- Что?!

- Что слышала.

- Папа… Да он тебя…

- Папа далеко, я – близко. Говорю – ты делаешь.

- Никто не будет калечить самку! Мы – бесценны, мы рожаем щенков!

- Рожают из другого места, нога в процессе не участвует, её можно совсем оторвать, деторождению не помешает. Даже удобно – не нужно следить за глупой самкой, чтобы не ускакала куда-нибудь, куда ей нельзя или где опасно. Потом, перелом срастется, - равнодушно пожал плечами волк. – А пока заживает, будет время хорошо подумать и пересмотреть свое поведение.

- Я всё расскажу папе! – Алину уже не интересовало происходящее в зале, она поверить не могла, как за такое короткое время переменился Илья. Нет, женщина, конечно, слышала о парах, где волк заботился о волчице, оберегал, но не любил и, если что, мог и силу применить. Но ей в голову никогда не приходило, что её ожидает именно такой брак. Алина была уверена – дочь альфы её волк будет не просто на руках носить, а боготворить. Как отец любил маму…

- Рассказывай, - усмехнулся Илья. – У меня свой альфа, мнение чужого не волнует. И пока ты жива, никто не предъявит мне претензию, ногу сломать можно, просто неудачно упав с лестницы. Или шагнув между кочками. Потакать не собираюсь, предупредил, дальше решение за тобой. Можешь принять к сведению и не выделываться, тогда нормально заживём. Можешь продолжать, но последствия тебе не понравятся.

- Ты не посмеешь! Пока ты не поставил мне метку, ты мне не пара, и я могу уйти в любой момент.

- А ты проверь, посмею или нет, - и Илья, растянув губы в улыбке, быстро укусил её за основание шеи. – Жена!

Слизнув с губы капельку крови, волк хмыкнул, глядя в глаза волчицы.

- Не порти альфе свадьбу, улыбайся. Потом договорим.

И отвернулся.

Растерянная, ошеломлённая, Алина смотрела в зал и ничего не видела.

Илья поставил ей метку! Мимоходом, будто это не вершина акта любви, а клеймение скота. Метку любовницы. Тавро, которое каждому оборотню скажет, кому она принадлежит, и в качестве кого. И кто за язык тянул? Разозлила волка, вот он и сорвался…

Красное платье и крупная капля крови, замершая между её грудей – со стороны можно подумать, что это кулон с рубином или гранатом.

Между тем церемония подошла к завершению.

Алина отрешённо смотрела, как к молодожёнам по очереди подходят гости, поздравляют, и очнулась только тогда, когда сама оказалась напротив Максима и Ольги.

- Альфа, поздравляю! – склонил голову Илья и снова так стиснул руку жены, что Алина еле удержалась, чтобы не вскрикнуть.

- Альфа, сестра, рада за вас! – на автомате проговорила она и, не поднимая головы, отошла за Ильёй, не успев заметить, как расширились глаза Оли, с каким изумлением, переходящим в глухую тоску та проводила Алину взглядом.

- Это всего лишь метка любовницы, - одними губами сказал Максим, кляня про себя новое безрассудство Ильи – нечего сказать, нашёл время! Понятно, что ему не понравилась картина, когда отец обменивался с Олей клятвами, кольцами и поцелуем, но к чему было именно сейчас напоминать девушке о жене? Знал же, что им придётся подойти с поздравлениями, знал, что Оля увидит свежую метку.

- Да, - также, едва слышно, прошелестела Оля.

- Илья обязан поставить своей жене метку, любую, - продолжил объяснять Максим. – Наши правила гласят – самка без метки – временной или постоянной, считается свободной. Они и так тянули с этим до последнего. Вчера у них была свадьба, не отметь Илья жену, все удивятся.

- Да, понимаю…

Ну вот, Ольга сразу поникла… И что ему теперь с этим делать, как поднять жене настроение? Идиот у него сын, не мог укусить свою самку попозже, когда они уедут из посёлка? К чему дразнить гусей?

- Танец молодожёнов! – громко воскликнул распорядитель, и заиграла нежная музыка.

Чертыхнувшись про себя – не то у Оли сейчас настроение для танца любви – Максим подал жене руку и повёл её на середину зала.

- Ты очень красивая, - я говорил это уже?

- Несколько раз, - отозвалась Ольга.

- Мало, - сокрушённо качнул головой волк. – Я должен говорить это раз в полчаса или чаще. Ты – самая красивая невеста из всех, кого я видел за свою жизнь. Посмотри, с каким восхищением смотрят на тебя волки, с какой радостью – волчицы! Ты – чудо! Наша инира, моя инира! Выброси из головы грустные мысли, это же твой день, Оля! Не позволяй никому и ничему испортить его. Вспомни всё самое светлое и радостное, что было в твоей жизни – и танцуй!

Робкая улыбка скользнула по лицу девушки, осветила его, глаза чуть затуманились… И Максим не желал знать, какие именно воспоминания подарили ей радость, позволили забыть о настоящем, погрузиться в волшебные звуки музыки. Главное, что глаза Ольги засияли, улыбка ослепляла, а легкая поступь придала танцу ощущение полёта. Осторожно сжимая в объятиях тонкий стан, он мысленно повторял, что не позволит никому навредить этой девочке, что снимет шкуру с любого, даже с собственного сына, за одну её слезинку. Спасёт и защитит от всего мира, от всех людей и оборотней!

И едва не споткнулся от мысли – но кто защитит девочку от него самого?

Свадьба определённо удалась.

Момент, когда взгляд упал на свежую метку Алины, Оля старалась не вспоминать. Затолкала этот эпизод подальше, забаррикадировала другими – только не думать, не кусать себя, вызывая перед глазами картинку! Максим прав – это её день, её свадьба. Пусть не с тем, кого она выбрала, но для остальных праздник-то настоящий! Оборотни северного клана отнеслись к ней со всей душой, она не имеет права портить им настроение.

Оля знала, что среди немногочисленных свободных волчиц стаи наверняка есть те, кто делил с Максимом ложе. По идее, они не должны радоваться их браку, но нет - ни одного косого взгляда, только добрые улыбки и готовность помочь, подсказать, ободрить.

Северные волки показались ей более открытыми, что ли? Более искренними.

Вот к ней, к паре Максима, отношение радушное на грани с восторженным. К Алине – настороженное и, некоторым образом, насмешливое. Перемудрила сестра с чёрным платьем, ох, перемудрила. Думала, что раз клан на краю света, так самки не имеют приличной одежды, не разбираются в тканях и проглотят траурное платье, посчитав его последним писком моды?

И ещё заметила Ольга, что любое распоряжение волка более высокого ранга выполнялось немедленно и без возражений. Даже щенки не спорили, не канючили, не уговаривали – «мам, ну ещё пять минут!» - после первого же слова взрослого откладывали игрушки или вставали со стула и отправлялись, куда им велели. Да, что и говорить, дисциплина в клане была на удивление.

Ольга много танцевала, предсказуемо – только с мужем. Максим двигался легко, вёл уверенно, она получила от танцев большое удовольствие. Попробовала несколько новых для себя блюд, наевшись от души. Веселилась шуткам распорядителя, принимала поздравления и подарки.

Их завалили роскошными шкурами и изумительно отделанной меховой одеждой и обувью – на зиму, на межсезонье, на мокрую погоду. Под золотые зёрна и слитки им придётся отдельный сундучок заводить. Большой такой сундучок. А лучше два.

Через какое-то время Ольга с удивлением заметила, что все подарочные шкуры исчезли. Видимо, пока они танцевали, их куда-то унесли.

- Максим, а где мех? – решила спросить она у волка. – Ты не подумай, мне не жалко, просто интересно, куда он подевался? Одежда, унты и, вон, шкатулочки и коробки с золотом стоят себе, куда их сложили, а столы, где лежал мех опустели.

- Скоро узнаешь, - мужчина привлек её к себе, поцеловал в висок. – Это наш, северный, обычай.

Интересно!

Ольга почти не заметила легкого прикосновения губ Максима, даже Умка, как обычно, протестующе не заворчала. Видно, понемногу начала привыкать. Волк не пытался соблазнить, не принуждал, не давил, он обращался с ней, как с кем-то дорогим и ценным, и его прикосновения уже не раздражали.

Она несколько отяжелела от еды и впечатлений, и поэтому, когда свет приглушили, а альфа подал ей руку и вывел на середину зала, чуть насторожилась – опять танцевать?

- Мы с супругой устали, и решили, что пора удалиться, - волк снова обнял девушку, притянув её к своему телу, почти впечатав в него – не больно, нет. Просто, жест вышел слишком собственнический. – Продолжайте праздновать, веселитесь!

Оборотни взвыли, напутствуя, ещё раз поздравляя, желая счастья, щенков, взаимопонимания и хорошо удовлетворить Волчицу-мать. Ольга открыла рот, собираясь спросить, что оборотни имели в виду, но Максим, махнув напоследок рукой, повёл жену к выходу, и волчица, отвлекшись, позабыла, что хотела сказать.

Она же в туфлях и тонком платье, под которым даже трусиков нет, а снаружи хороший такой минус! - девушка дернулась, собираясь напомнить об одежде, но на неё сзади накинули большую шкуру, и Максим, завернув жену в теплый мех, подхватил на руки получившийся кокон и вышел с ним на улицу.

- Ты прямо до дома понесёшь меня на руках? – из глубины свёртка поинтересовалась Оля и, повозившись, высунула голову наружу.

Впереди темень, хоть глаза выколи, сверху сверкают звёзды, сбоку и сзади огни посёлка. Куда это Максим шагает?

- Прямо до яранги, - ответил волк.

- До… куда??!

- Первая ночь у молодожёнов, по нашим обычаям, проходит не в доме, а в тундре, в единении с природой и Волчицей-матерью. Она должна благословить союз.

- Но у нас же…

- Волки не знают про особенности нашего брака, поэтому будут крайне удивлены, если вожак позволит себе пренебречь обычаями.

- А далеко эта яранга? – если Ольгу завернули в шкуру, ей было тепло и уютно, то Максим шагал в том, в чём был на свадьбе – в костюме и щегольских ботинках на тонкой подошве. – Ты же замёрзнешь, пока дойдёшь.

- Недалеко, всего километр от посёлка, - мужчина перехватил ношу поудобнее и ускорился. – Это моя земля, моя родина, каждая сопка, каждое озерцо, кочка и снежник знакомы мне с детства. Ты можешь замёрзнуть или заблудиться в километре от своего родного посёлка?

- Лес – мой дом! – фыркнула Ольга.

- Вот и я тоже. Тундра – мой дом.

Спустя непродолжительное время Максим подошёл к куполообразному приземистому строению, чем-то похожему на среднеазиатскую юрту.

- Вот и наше гнёздышко, - пробормотал альфа, отгибая шкуру и внося внутрь свою ношу.

Волк с девушкой в охапке пробрался вглубь яранги и бережно опустил Ольгу на шкуры.

- Я сейчас, устраивайся!

Оля выпуталась из меха и огляделась – совсем небольшое помещение, а снаружи яранга выглядела значительно больше. Как так-то? Всюду шкуры – стены из шкур, пол – слой шкур, сверху – та самая, роскошная белая шкура полярного медведя, которую им подарили при первой встрече. Даже дверь сшита из шкур, опять же, мехом внутрь помещения. С потолка, на цепи свисала лампа, в которой что-то горело, испуская неяркий свет. Ноздри щекотал ненавязчивый запах трав. Тепло!

Девушка переступила, не зная, что ей делать дальше – у неё же не во что переодеться, а спать в платье не хотелось. Жалко, красивое. Да и макияж бы смыть, душ принять… Да, с душем, похоже, придётся подождать до возвращения в посёлок.

Заменяющая входную дверь завеса из меха приподнялась, пропуская внутрь волка.

Ольга округлила глаза – на мужчине были только легкие полотняные штаны. Куда он дел костюм? Может быть, для неё тоже есть другая одежда?

- Как странно, я думала, что тут больше места, - заговорила девушка, чувствуя странное возбуждение.

- Это часть яранги, называется полог, - объяснил волк. – Самое теплое место, тут спят, едят, живут. А в остальной части холодно, там еду хранят, шкуры. Ты не разулась? Давай, помогу.

И мужчина опустился на пол перед девушкой, осторожно снял одну туфлю, потом вторую, провёл рукой по ноге вверх, нащупал и стянул подвязку.

А она-то про неё совсем забыла!

- Ожидается, что жених сорвёт подвязку зубами, - прошептал волк, - но, думаю, мы обойдемся моими пальцами.

Затем мужчина снова скользнул рукой вверх по ноге и скатал вниз первый чулочек. Ольга выдохнула сквозь стиснутые зубы – настолько волнующе, настолько необычно и непривычно всё это.

Что интересно, Умка замерла, но не протестовала.

То же самое альфа проделал со вторым чулком.

Не зная, чего ожидать дальше, девушка переступила ножками по густому меху, мельком отметив, насколько приятно к нему прикасаться босиком.

И резко выдохнула, когда мужчина, продолжающий стоять перед ней на коленях, ласково провёл по её щиколотке и, не остановившись на этом, продолжил путь вверх, мягко лаская пальцами кожу ноги.

- Максим, что ты делаешь?

- Т-шш! Раздеваю. Ты же не собираешься спать в платье? Я не наврежу, не обижу, не сделаю больно, - прерывающимся голосом прошептал волк. – Доверься мне, Оля! Это древний обычай – в ярангу вошли мужчина и женщина, а утром должна выйти пара, напитав Волчицу-мать.

- Илья, - дернулась волчица, - ты обещал, что не станешь…

- Всегда держу свои обещания, но это не значит, что мы можем пренебречь обычаем. Не бойся, маленькая!

Ольга вздрогнула, когда руки мужчины вместе с платьем поднялись выше пояса, а затем персиковое великолепие окончательно покинуло свою хозяйку.

На девушке не осталось ни нитки, только серьги и чокер.

- Ты такая красивая, - пробормотал Максим, выпрямляясь. Его голова оказалась на одном уровне с головой Оли.

Теплый уют полога, неясные тени от горящего жирника, запах трав, от которого слегка кружилась голова. Или это не от трав, а от близости великолепного волка?

Поглаживания и прикосновения, когда Максим снимал с неё чулки и туфли, осознание, что он видит её обнажённой, и между ними какие-то сантиметры, пряный запах возбуждения, прерывистое дыхание мужчины…

Ольга прикусила нижнюю губу, чтобы отогнать наваждение. Боль немного отрезвила, но она не успела ничего сказать.

Волк обнял, поглаживая спину девушки, провёл носом по её скуле, уже губами задел веко, скользнул к виску и ушку. Одна рука поднялась вверх, погрузилась в волосы волчицы, аккуратно вынимая шпильки и заколки, выпуская локоны на свободу. Минута – и блестящий золотой водопад укрыл спину Ольги.

- Ты невероятная!

И поцелуй. Нежный, бережный, невесомый. И тут же губы переместились ниже, на ставшую очень чувствительной кожу горла.

Инстинктивно – волки горло берегут, позволяя трогать его только самым близким – матери, ребёнку, своей паре – девушка попыталась увернуться, но Максим не стал настаивать, спустился ещё ниже, накрыв губами сосок правой груди.

Луна!

Оля вздрогнула и тихо застонала, краем сознания удивляясь и тому, как приятно всё, что делает с ней Максим, так и тому, что не возражает Умка.

Она уже была с волком, разбуженная чувственность охотно отзывалась на ласки, скручиваясь жгутом желания, предвкушения и томления внизу живота.

Альфа не спешил.

Бережно и виртуозно он поглаживал, надавливал, прикусывал, настраивая её тело, завораживая и всё сильнее скручивая горячую спираль внутри её естества.

Через какое-то время Ольга поняла, что ноги её не держат, но не успела, ни покачнуться, ни упасть, как Максим, внимательно следивший за её состоянием, подхватил девушку и осторожно опустил на ложе.

Прикосновение ворсинок меха к обнажённой коже вызвало следующий виток возбуждения. Умка жалобно заскулила, показывая, что не понимает, что с ней. Но новые поцелуи выкинули из головы все мысли и сомнения.

Безусловно, Максим знал толк в любви. Он ласкал волчицу медленно, чувственно, бережно, каждым поцелуем, каждым касанием посылая по её телу волну нарастающего удовольствия.

Поднял ноги жены, согнув их в коленях, развёл и накрыл ладонью лоно. Ольга застонала, прикусив губу.

- Т-ш-ш! – и следующий поцелуй едва не снёс голову – Максим поцеловал прямо… туда! Прошелся языком по складкам, ударил по клитору. Женщину выгнуло, руки сами по себе вцепились в плечи мужчины, царапая и сжимая.

И еще прикосновение языка – ласковое поглаживание. Снова удар, и сразу волк чуть прикусил чувствительный бугорок, а потом отстранился и подул на него. Оля вскрикнула.

Успокаивающие поцелуи внутренней поверхности бёдер. Руки мужчины тем временем мягко ласкали её грудь, задевали соски, сминали полукружья, гладили животик.

Если сначала женщина недоумевала, потом не могла понять, почему она не сопротивляется, почему ей так все нравится, то теперь она потерялась в ощущениях и вместе с Умкой мечтала об одном – чтобы сладкая пытка не останавливалась.

Будто услышав её мысли, Максим накрыл ртом её лоно, потянул клитор и резко отпустил, ударив вдогонку по нему языком. Раз. Два. Три.

Оля выгнулась и вскрикнула от остроты ощущений, не в силах справиться с волнами удовольствия, которые собирались в пульсирующем бугорке.

И снова успокаивающие поцелуи, а следом – легкий укус и тут же – зализать, подуть, втянуть в рот и отпустить.

Женщина стонала, не замолкая, выгибалась, царапалась, раздирая плечи мужчины. И громко ахнула, когда в её лоно скользнул сначала один палец, потом второй, поглаживая, растягивая, возбуждая еще больше. Хотя, казалось бы, больше уже некуда. А потом Максим сделал несколько сильных движений рукой, задевая пальцами какое-то место внутри неё, которое отозвалось вспышкой острого удовольствия, и Оля закричала. Ещё движения пальцами, ещё языком и губами к клитору… и она сорвалась в невозможный, ошеломляющий полёт – до звёздочек в глазах и шума в ушах.

Ощущения были настолько сильные, что она не могла успокоиться целую минуту, вскрикивая, перебирая ногами, выгибаясь, жадно вбирая каждую искорку удовольствия, каждую волну и всплеск.

Максим лежал рядом, гладил её плечи, руки, придерживая во время особенно ярких вспышек.

А потом она заснула. Вот только что вскрикивала и умирала от наслаждения, а потом – раз! – будто её выключили.

Мужчина наклонился над женой – спит. Совсем вымоталась, бедняжка.

Укрыл женщину шкурой и, приспустив штаны, несколькими резкими движениями довёл себя до разрядки, оросив стену полога. Одного раза оказалось мало, даря наслаждение женщине, он и сам перевозбудился. Только после трех раз подряд, член начал опадать, а напряжение, сжигающее волка, отступило.

Конечно, ему хотелось не так, но иначе было нельзя – он обещал… И не подарить Ольге наслаждение, а через неё - Волчице-матери, он тоже не мог, это было бы величайшим оскорблением.

Выкрутился.

Остался последний штрих, но сначала он передохнет.

Волк вышел из полога в холодную часть яранги – чоттагин, нашёл воду, разбил корку льда и с жадностью напился прямо из ведра. Потом собрал всю одежду – свою и жены, уложил в сумку. Осторожно снял со спящей Ольги украшения, стараясь не потревожить, надел на неё рубаху и тонкие полотняные штаны, сдвинул шкуры, чтобы женщина не перегрелась. Как только он выйдет из яранги и вернется в посёлок, к Ольге зайдут старшие волчицы. Оденут спящую женщину в теплые одежды и отвезут в тундру, где оставят одну, без еды, воды, оружия. Одежда и шкура, на которую женщину положат – вот и всё, что будет у Ольги. И бумага, пришитая к кухлянке, в которой пояснение, что случилось, и что ей нужно делать.

Одновременно с Ольгой, то же самое ждёт и Алину, только ту усыпили травами в доме.

Потом он всё объяснит женщине, она поймёт, что с обычаями предков не шутят. Не мог он заранее предупредить. И наслаждение подарить ей был обязан. Сделал так, как смог, чтобы не обидеть Волчицу-мать и не нарушить собственное обещание. Осталось последнее – метка.

Выйти альфе со своей парой после брачной ночи без меток – немыслимо. Причем, ночи полноценной – весь полог и они сами пропахли запахами спермы, возбуждения, женских соков. Он должен отметить жену, а за ответную метку вполне сойдёт рана, оставленная ноготками Оли, только нужно в неё кое-что добавить.

Волк капнул на ранки из небольшого флакончика и резко выдохнул, пережидая острый приступ боли – вытяжка из трав не даст ранкам быстро зажить, а шерстинка, которую он втёр в неё, вызовет воспаление. Для оборотней всё будет выглядеть, как нормальная метка.

Осталось пометить Олю. Укусить её в человеческой ипостаси – значит, поставить метку любовницы, на это он никогда не пойдёт. Остаётся один выход – перекинуться и оставить отметину от волчьих зубов. Укусить не Умку – Ольгу, и не полным укусом, чтобы в ранку не попала слюна. Затем обработать укус той же самой вытяжкой. И молиться Волчице-матери, чтобы Ольга, прежде чем он сможет ей всё объяснить, прежде чем она поймёт, что это не метка, а муляж, не натворит ничего непоправимого. Не мог он рассказать заранее! Не мог! Она неизбежно напряглась бы, зажалась, испугалась, возможно, начала бы протестовать, и травы не подействовали бы. Он не смог бы подарить Волчице удовольствие, вызвав этим её гнев. Нет, предупреждать заранее было никак нельзя! Как и говорить об испытании.

Луна, помоги девочке со всем справиться и потом простить его!

Тянуть дальше было некуда, и оборотень плавно перетёк в звериную ипостась, в пологе сразу стало тесно.

Снег встряхнулся, лёг на брюхо и подполз к Оле. Носом, осторожно, потыкал по её плечу, лизнул руку. Сначала робко, потом более энергично. Рука, щека, снова рука. Заскулил жалобно, тоскливо, виновато. И приподняв губы, будто скалясь, быстро и коротко ударил верхними клыками в основание шеи женщины. Ольга всхлипнула и затряслась.

Снег же отскочил, коротко рявкнув, сам себя укусил за лапу, разодрав шкуру до крови, и перекинулся обратно.

Шипя от боли, придерживая пострадавшую конечность, Максим капнул на ранки от клыков ту же самую вытяжку и дул на них, пока жена не перестала дрожать.

- Оленька, - провёл пальцем по щеке. – Мы обязательно справимся! Ты будешь счастлива так, как сама захочешь, обещаю!

И, подхватив сумку с вещами, вышел в тундру.