Любовь и бессмертие

– Перенастраиваюсь.

– С работы на отдых? С будней на праздник?

– Можно и так сказать. – Накрыл ладонями мои руки и застонал: – Ммм… хорошо! Возвращаюсь в реальность.

– Из сети?

Макс кивнул и минут пять сидел молча. Тихонько целуя его волосы, я через руки направляла поток энергии, стараясь снять его усталость.

– Потеряла меня?

– Потеряла. Макс, ты хакер?

Максим хохотнул и повторил:

– Можно и так сказать. Правда, я ничего не взламываю. Я умею проникать сквозь дверь, мне не требуется взламывать в ней замок.

Сняв с головы мои ладошки, он поцеловал одну и другую и крутнул кресло, разворачиваясь ко мне.

– Твоя деятельность несёт для тебя опасность?

– Нет. Мама, я не хакер, я проникаю в нейросети, приблизительно так же, как ты проникаешь в мысли людей. Не думай об этом. Я стараюсь защитить наш бизнес. Мам… – он вновь взял мои ладошки в руки, помолчал, собираясь сказать что-то важное, и произнёс: – Мам, вернётесь, я познакомлю тебя со своей девушкой.

– Макс!.. – то ли ахнула, то ли всхлипнула я. – О, милый!

Подавшись ко мне, он обнял меня и шёпотом спросил:

– Ну, чего ты?.. Плачешь-то почему?

– От счастья! – Я засмеялась. – Сынка, я ведь чего только не передумала!

– Сказать тебе её имя?

Размазывая слёзы по щекам, а они почему-то не унимались, а набегали и набегали на глаза, я кивнула.

– Мама, её зовут Любовь.

– Ах! – вновь ахнула я и вновь засмеялась. – Любушка… Люба… Любаша… Буся…

Пока я перебирала варианты имени, Максим губами снимал слезинки с моих глаз.

– Люблю тебя, сынок, будь счастлив, родной! Вчера я не поблагодарила, Сашка сказала, если бы не ты…

Максим рассмеялся.

– Всё не так, мама! Я запаниковал, стыдно вспомнить! Андрей оказался самым уравновешенным из нас, он и спас всех.

Не соглашаясь, я покачала головой:

– Макс, ты моя самая большая награда.

Первую половину дня мы с Серёжей провели в спальне. Горничная принесла то ли завтрак, то ли обед и сказала, что у ворот с самого утра ждёт ведунья, и они боятся её прогнать. Я рассердилась.

– Серёжа, спроси её, почему она раньше не сказала о гостье?

– Я запретил беспокоить нас до полудня.

Как только горничная вышла, я торопливо поцеловала Серёжу и скатилась с кровати, надела сарафан прямо на голое тело и завязала волосы узлом.

– Серёжа, я недолго, но ты обедай, не жди меня. – Отправляя ему поцелуй, я чмокнула перед собой воздух и выскользнула за дверь.

«Тахмина, прости, не знала, что ждёшь, – винилась я мысленно, пока бежала к воротам виллы, путаясь ногами в длинном и широком подоле сарафана. – Почему сама не подала весточку?»

Как всегда, голос, раздавшийся в голове, прозвучал неожиданно:

– Сладкая ночка и сладкое утречко у тебя, – она захихикала, – не хотела мешать.

Ведунья сидела на корточках, высоко задрав коленки. Служащие виллы даже не удосужились предложить ей стул.

– Здравствуй, Тахмина, – поздоровалась я, останавливаясь и переводя дыхание.

Ведунья встала, сделала ко мне шаг и вдруг опустилась на колени, легла на землю грудью и возложила ладони на мои ступни. Я вскрикнула:

– Что ты? Что ты делаешь? – Схватила её за худенькие плечи, потянула к себе, понуждая подняться. – Зачем ты?

Она прижалась костлявым регидным телом. Я с удивлением обнаружила, что она ещё меньшего роста, чем я.

Садовник, бросив работу и разинув рот, во все глаза пялился на нас. Я оглянулась. Тем же занимались ещё трое служащих, собравшихся перед входом в дом. А за их спинами возвышался один из тех шести, что прилетели с нами из Москвы.

– Что ты, Тахмина? – повторила я.

– Ты была там и вернулась. И мужчину вернула. Я поклонилась силе Любви.

– О, Тахмина! – я крепче прижала её к себе.

– Сила твоя велика, ещё больше упрямство и глупость. Слушай меня. Сын-воин захочет оставить тебя. – Она помолчала, будто прислушиваясь. – Уже знаешь? Отпусти! Он вернётся. Оба твоих сына – твои помощники. Дочь беду страшную принесёт. Сама после этого не захочет жить. В доме враг. Не ищи его, найдёшь, будет хуже. Демоны вокруг, сейчас их время. Знаю, ты думаешь, что самые страшные демоны у человека внутри. Это не так. – Она прижималась лбом к моей щеке, и я дышала горьковатым запахом трав, вуалью покрывающим её голову. – Мужчину ты вела за собой, как слепца, теперь он равный, он обрёл могущество. Он может решить вопрос с дочерью, его отродье она, но не станет. Не удержишь его ни любовью, ни жизнью в себе. Уйдёт. Много боли впереди, много потерь. Кровью демонов руки омоешь. Но знай – тебя поддерживают могущественные силы, ты из свиты Ахурамазды. – Она оттолкнулась от меня. – Мне пора. Прощай. Мы больше не встретимся. – Помолчав, добавила: – Пора уходить. – И торопливо засеменила к воротам.

Я запоздало позвала:

– Тахмина…

Она ответила звуком хлопнувшей калитки.

Я беспокойно заёрзала.

– Неудобно? – спросил Серёжа и разжал объятия.

Устроившись удобнее, я затихла, и он снова обнял меня.

Я ещё не имела возможности обдумать всё, что произошло с момента нашего возвращения из тоннеля. А произошло многое…

АНДРЭ