Любовь и гром

— Дорогая, ты не имеешь ни малейшего представления о жизни, которую он вел до встречи с тобой, и не знаешь причин, заставивших его стать таким, какой он есть. Лучше давай предположим на минуточку, что я права. Если он до сих пор не догадался о твоем желании, нужно придумать, как заставить его понять.

— Я просто скажу ему об этом, и все.

— Ни-че-го по-доб-но-го ты не сде-ла-ешь! — сердито выговорила по слогам Ванесса. — Откуда, скажи на милость, у тебя вообще возникла мысль, что мои предположения стопроцентно верны? Я не хочу, чтобы ты оказалась в немыслимо неловком положении, если мои домыслы ошибочны. Однако с другой стороны… думаю, пора начать соблазнять его чуть более откровенно.

— Как это?

Ванесса заговорщически улыбнулась.

— Может быть, одно из твоих французских неглиже, когда ты будешь принимать Кольта одна в своей комнате? Это должно значительно ускорить дело.

— И меня банально изнасилуют, — отмахнулась Джослин.

— Ну, если ты так ставишь вопрос…

— Ладно, не ворчи, — улыбнулась Джослин. — Это неплохая идея. Только я совсем не уверена, что она приведет к желаемому результату. Кольт предупреждал, чтобы я больше не оставалась с ним наедине, и ужасно бесится, когда я его не слушаюсь.

— Вот и я о том же, дорогуша. Зачем ему предупреждать тебя, если не ради собственного спокойствия? Ему трудно устоять перед соблазном! У меня такое впечатление, что он хочет тебя не меньше, чем ты его, если не сильнее. Сломай его броню, и он твой.

При этих словах щекочущее возбуждение разлилось по всему телу Джослин.

— Господи, Вана, надеюсь, ты не ошибаешься!

Я не ошибаюсь, моя дорогая, ответила Ванесса. Но про себя.

Глава 20

В этот вечер Джослии не могла усидеть на месте, поджидая, когда Кольт постучит в дверь. Сегодня он не может отказаться прийти! В конце концов он на нее работает! И она сумела выдумать благовидный предлог, чтобы вызвать его. Она собиралась спросить, как скоро они прибудут в Вайоминг. Приняв решение направиться туда, Джослин не удосужилась выяснить, где, собственно, этот Вайоминг находится и сколько времени займет дорога.

Ванесса в шутку жаловалась, что это путешествие продлится месяцы. А по правде говоря, никто из них и слыхом не слыхивал о Вайоминге, пока Билли Эвинг не упомянул о нем. Им было известно лишь, что это «на севере». По словам гостиничного служащего, Сильвер-Сити был самым юго-западным городом Нью-Мексико, и с приближением зимы вопрос о том, как долго им еще путешествовать, становился все более актуальным. Необходимо обосноваться где-то до весны, когда должны ожеребиться ее кобылы.

Так что у нее имелся вполне благопристойный предлог вызвать Кольта. И если он окажется достаточно нахальным, чтобы прокомментировать ее наряд, то и на это у Джослин имелся достойный ответ. Она собиралась сослаться на позднее время, усталость от длинного дня и на то, что уже не рассчитывала на его приход, поскольку послала за ним несколько часов назад.

На самом деле она совсем недавно отправила Пирсона и Сиднея с указанием разыскать его и послать к ней. Ванесса настояла на том, чтобы подготовить все заранее на тот случай, если Кольт явится немедленно.

Джослин не возразила ни против ее предложения, ни против той интимной атмосферы, которую создала Ванесса в комнате. Смятая постель, будто Джослин уже лежала в ней, все лампы, кроме одной, погашены, да и та чуть светится. Но венцом всего этого являлась она сама, освеженная купанием, надушенная и облаченная в блестящий муслин, тонкий до прозрачности.

Джослин сама ни за что не выбрала бы этот наряд, но послушно последовала указаниям Ванессы, более опытной в таких делах. Одеяние было новым. Они отыскали его у французской модистки в Нью-Йорке и купили, когда Джослин познакомилась с Чарльзом Абинггоном и у нес впервые зародилась мысль о повторном замужестве. Ночная рубашка зеленого цвета, почти такого же, как ее глаза, простого покроя и чуть присборенная на плечах, плотно облегала талию и бедра и имела такое глубокое декольте, что ткань прикрывала грудь только тогда, когда Джослин стояла. Того же оттенка пеньюар с длинными рукавами, отороченными белым кружевом, не имел ни застежек, ни петель, ни пояса, поскольку должен был не скрывать рубашку, а выставлять ее напоказ во всей красе.

Последним штрихом являлись волосы, которые Джослин тщательно вымыла и расчесывала до тех пор, пока они не засияли, как солнце. Она распустила их, и пламенеющая волна свободно ниспадала на спину и плечи, взметаясь при движении.

— Конечно, он уже видел их такими, когда вы впервые встретились, но поверь моим словам — сегодня он не удержится и проверит, не обжигают ли они пальцы, — сказала Джослин Ванесса, закончив расчесывать ее огненные локоны.