Любовь и гром

— Пожалуй, я воспользуюсь тем, что еще не окончательно стемнело, — сказал он, ссаживая ее с лошади. — Можешь помыться, пока я тут осмотрюсь. А если умеешь, разведи костер. В моих седельных сумках есть спички. — Он сбросил на землю сумки и одеяла. Затем, сняв с луки седла шляпу Джослин, натянул ей на голову. — Лучше накройся, герцогиня, а то замерзнешь.

Открыв рот, она смотрела ему вслед, пока он скакал вдоль речки. Да, здесь протекал ручей, поэтому и лошади остановились. Сэр Джордж мирно пощипывал травку на берегу. Она о нем совершенно забыла, как, впрочем, и обо всем остальном, когда Кольт посадил ее к себе. Но жеребец, слава Богу, следовал за ними.

Джослин подозвала животное, чтобы снять с седла накидку и чемоданчик, и обнаружила притороченные одеяла и сумку с кухонной утварью. Что ж, возблагодарим Бога за малые милости его, а то она уже было решила, что придется есть мясо с палочки и вести варварский образ жизни. Палатки нет, подушки нет, ночного горшка тоже нет. Тут ей пришло в голову: стоит воспользоваться моментом, пока она одна. Почему-то у нее возникло такое чувство, что в ближайшие дни ей редко будет представляться возможность уединения.

Замерзнет, как же! Силы небесные, она холода даже не замечает!

Глава 39

Кольт вернулся с фазаном, двумя перепелками и несколькими довольно крупными яйцами, явно не принадлежащими этим птицам. А еще он привез полную сумку зелени и чего-то, что Джослин определила как дикий лук. Во второй сумке оказались ягоды. Карманы он набил орехами, которые с видимым удовольствием вывалил ей в подол, усевшись рядом.

Джослин поразило такое многообразие продуктов. Она-то полагала, что Кольт подстрелит какого-нибудь зверя, и приготовилась мучиться, когда он начнет его свежевать. К тому же его долгое отсутствие несколько напугало ее, а страхи и собственная фантазия за это время основательно взвинтили ей нервы.

— Как, оленя нет?

Не обратив внимания на сарказм. Кольт спокойно ответил:

— Своими воплями ты распугала всех крупных животных в округе. Я же тебя предупреждал.

— Это было за много миль отсюда.

— Я имею в виду, когда…

— Не говори этого! — ахнула она, смутно припоминая, как шумно вела себя в некоторые моменты их страстной скачки. Она опустила глаза на лежащие на коленях орехи, сообразив, что это по ее вине он так долго искал что-нибудь съестное. — Извини, я просто нервничала. Мне вдруг показалось, что ты не вернешься.

Рука Кольта легла на ее волосы и вытащила шпильку. Длинный рыжий локон упал ей на грудь.

— Я видел, у тебя их много. Мне нужно украсть их все, чтобы ты высвободила свое солнце?

Она недоуменно посмотрела на него.

— Мое солнце?

— Твои волосы, герцогиня. Мой народ сказал бы, что ты поймала в них солнце.

— Как поэтично! — воскликнула Джослин, а он достал следующую шпильку, и очередной локон высвободился из прически. Ей было бесконечно приятно сознавать, что он очарован ее волосами. — Ты не сердишься? Я ведь распугала всех животных.

— Ты не распугала. — Он заглянул в ее зеленые глаза. — Я не люблю зря портить хорошую еду и убивать крупного зверя, когда нет времени на заготовку мяса впрок. Это было бы расточительством.

Удивительно, как быстро в ней вспыхивает гнев, но еще поразительнее, как легко ему удалось загасить его, лишь вопросительно приподняв бровь. Увидев, что вспышка захлебнулась в зародыше, он рассмеялся.

— Все еще боишься, что я тебя брошу, а, герцогиня? — понимающе спросил он.

— Нет, ты же никогда не бросаешь, по крайней мере ты меня в этом заверил. Однако, думаю, я заслужила эту маленькую ложь насчет животных. Мне не следовало так тебя встречать после того, как ты потратил столько усилий, чтобы обеспечить мне этот пир.

— И все же ты беспокоилась, — слегка нахмурившись, возразил он. — Я не уходил настолько далеко, чтобы не услышать тебя, на случай если вдруг понадоблюсь. В этом плане тебе нечего бояться. Но как ты могла подумать, что я не вернусь к тебе?

Она снова потупилась.

— Я вспомнила, как сильно ты не любишь белых женщин.

— А ты белее многих, не так ли? — Говоря это, он нежно провел пальцем по ее щеке.

— Ты даже не пытался скрыть свое отношение.

— Понятно. И сегодня я чертовски сильно проявлял свою неприязнь к тебе, да?

Она резко вскинула голову.

— Ты снова утратил самоконтроль, как и в прошлый раз. И это вполне понятно, учитывая, что я заснула на тебе.

К тому времени, когда Джослин закончила свою тираду, она полыхала, — словно маков цвет. Но Кольт лишь покачал головой, и ей показалось, что он опять на нее рассердился, хоть она и не была в этом уверена. У него снова появилось на лице непроницаемое выражение, которое так ее бесило.

— Единственное, что я сегодня утратил, это терпение, женщина. И если бы ты мне не нравилась, черта лысого ты бы так горячила мою кровь.

— А я горячу? — тупо спросила она.

— Ты отлично знаешь, что да.

Его слова ей понравились, а тон разозлил.

— Ну, и ты этим недоволен, верно?

— Я перестал с этим бороться, ты еще не заметила? — Он наклонился и прижался к ее губам, как бы подчеркивая сказанное. Потом добавил уже менее резко: