Любовь и немного морали (СИ)

- Лили, это отнюдь не увеселительная прогулка, мы полетим на закате в Лондон на метлах. Министерство не выделило машин, там считают, что Дамблдор напрасно тратит время, они не верят, что Сама-Знаешь-Кто вернулся.

- Но, ведь Гарри и я… Я бы могла всё рассказать, я ведь тоже была там!

- Я знаю, но поверь, это ничего не изменит.

Вещи даже не пришлось собирать, потому что она не распаковывала свои чемоданы.

Вернувшись в комнату Джинни, она переоделась и стала приводить в порядок свои длинные волосы, которые все так же оставались огненно-рыжими. Ей было неприятно смотреть на себя в зеркало. Новая внешность не принесла ничего, кроме потрясений. Лили словно потеряла себя. После того, как она видела, как возродился Волдеморт, как взяла на себя всю ту боль, которую испытывал Гарри, она больше не знала, кто она такая и что за силы заложены в ней еще. Она почти ненавидела его за то, что они скреплены между собой старинным магическим обрядом. За то, что ей пришлось испытать, за то, что ей теперь грозит такая же опасность.

За спиной послышался громкий хлопок, и в зеркале появилось еще одно отражение. Джордж аппарировал прямо к ней в комнату.

- Ой, я, кажется, промахнулся этажом.

«Разумеется, а лицензию с отличием ты получил абсолютно случайно».

- Ничего, меня теперь трудно напугать такими глупостями.

- Что-то случилось? Ты какая-то странная.

«Сейчас или никогда!»

- Я…послушай, что ты помнишь из прошлого лета?

- О, ну мы с Фредом готовили бланки заказов на сладости, потом был Чемпионат по Квиддичу, потом…может, ты объяснишь, зачем тебе это, ты же пол-лета провела вместе с нами!

- Просто…ммм, как бы тебе объяснить, мы с тобой встречались! Если это конечно можно так назвать. Разве ты не помнишь, как мы летали с тобой ко мне домой за моими вещами?

- Нет, не припоминаю, — по лицу Джорджа расползлась глупая улыбка, — вы с Фредом решили меня на пару разыгрывать?

Лили немного разозлилась:

- Сядь и послушай меня, пожалуйста, я не отниму у тебя много времени.

- Ладно, — согласился он, всё еще улыбаясь.

- Трелони сделала обо мне предсказание; чтобы оградить меня от опасности ты отдал Дамблдору воспоминания обо всем, что между нами было; видишь, что со мной произошло? Предсказание сбылось, но память тебе, к сожалению, вернуть нельзя. А перед тем, как отдать профессору свои воспоминания, ты написал мне письмо обо всём, что чувствуешь. Если не веришь мне, спроси у Фреда или у Гермионы, — сказала она, роясь в рюкзаке.

Джордж с любопытством смотрел на нее, и улыбка вдруг погасла на его лице:

- А я всё понять не мог, почему я постоянно рисую лилии во время лекций. И наши странные кулоны… и Фред тогда в Больничном крыле сказал…

- Я слышала, что он сказал тогда. Кулоны наши не простые, они близнецы, мой кулон отражал то, что ты чувствуешь, а твой – что чувствую я. Я подарила его тебе, чтобы знать, что у тебя на душе, потому что мы почти не общались, и это было очень тяжело, — на одном дыхании выпалила Лили, протягивая немного смятый листок пергамента.

Совершенно ошеломленный, он молча взял бумагу и пробежался глазами по торопливым строчкам.

- Это…это невозможно, немыслимо.

- Я тоже сначала так думала, потом почти привыкла. Сейчас не так больно, как раньше.

- То есть мы с тобой, ты и я…? Какой же я дурак, я даже не поцеловал тебя.

- Не жалей об этом, поцелуи бы только ускорили моё превращение в ту, кем я сейчас являюсь. Поэтому Дамблдор и сделал это с нами.

- Почему ты так думаешь?

- Это слишком большой всплеск эмоций. Твой брат, к сожалению, этого не понял.

- Рон? Ты целовалась с Роном?

- Ты что, с ума сошел?

- Да, что-то я не подумал сначала, конечно, он же …впрочем, неважно, — он внимательно посмотрел ей в глаза и вдруг нежно взял Лили за руку, — а если я тебя сейчас поцелую, сам, добровольно, может всё вернется на свои места, как ты думаешь?

Как же долго она ждала этого момента! Всё это время Лили желала только одного – чтобы Джордж вернулся к ней, чтобы как раньше они вместе дурачились, чтобы он, наконец, сказал ей, что он чувствует!

Сейчас внутри было пусто. Словно её маленький оазис счастья, оживший тогда, когда они возвращались домой, высох, выгорел, превратился в пыль и пепел, осталась только безжизненная пустыня.

- Нет, этого не нужно, — мягко сказала она, отдергивая руку, словно обжегшись и чувствуя, как к горлу подкатывает горячий ком.

- Почему? Ты мне очень нравишься; правда, я был словно в каком-то тумане почти целый год, но только с тобой у меня связаны самые хорошие воспоминания.

- Ты ведь не любишь меня.

- Я…

- Тебе нужно подумать обо всём, что произошло, хорошо? Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным из-за того, что я тебе сейчас рассказала. Я не хочу привязывать тебя к себе прошлым, которое сейчас хранится в кабинете Дамблдора в хрустальной колбе и больше не имеет никакого смысла. Я хочу, чтобы ты был свободным, Джордж, хочу, чтобы вы с братом наконец-то открыли свой магазин и подарили мне немного смеха.

- Хорошо, — с дрожью в голосе сказал он, — как ты захочешь, только знай, что ты лучшая девушка, которую я встречал.