Любовь и ненависть

одного убедительного факта, порочащего метод Шустова. В

письме профессора говорилось, что Шустов - ученый-новатор,

что его метод таит в себе большие перспективы для

медицины. Есть такие люди, с которыми и видишься всего раз

или два, а помнишь о них потом всю жизнь. Таким был

Василий Шустов.

- Позвонить Шустову? - спросил я Ирину.

- Позвони, интересно, как он?

Я позвонил ему в клинику. Ответила девушка:

- Василь Алексеича? Одну минутку. Подождите у

телефона.

Минутка эта тянулась долго, и я с досадой подумал:

может, зря беспокою человека? Потом резкий, пожалуй, даже

раздраженный мужской голос:

- Слушаю, Шустов.

- Василий Алексеевич? Здравствуйте. Рад вас слышать

и приветствовать. Завируху помните?

- Ясенев?! - сразу догадался он. - Это вы, Андрей

Платонович?

- Так точно!

- Какими судьбами? Где вы? - Он был рад моему звонку.

Я объяснил. - Послушайте, дорогой друг: нам нужно

повидаться. Непременно. Долго ли пробудете в Москве? Вы

что делаете завтра вечером? Какие у вас планы?

- Вообще-то мы собирались завтра уезжать, - ответил я

не очень, однако, твердо: билеты еще не компостировали.

- Какая разница - уедете послезавтра, - упрашивал

Шустов. - Надо ж такому случиться: сегодня у нас партийное

собрание, очевидно, затянется допоздна. А мне очень

хотелось бы вас видеть.

- Мне тоже. Ирина шлет вам привет. Сейчас мы с ней

посоветуемся.

Ирина согласилась ехать послезавтра: ей тоже хотелось

встретиться с ним. Наше согласие задержаться в Москве

обрадовало Василия Алексеевича. Он говорил возбужденно:

- Тогда вот что, берите карандаш, бумагу и записывайте

мой домашний адрес. Я вас жду. С Ириной и с дочкой.

Непременно.

Я пообещал.

- Напросились в гости, - сказала Ирина.

- Он искренне рад... Что ж, пожалуй, позвоню Струнову.

Я набрал номер. Слышу низкий знакомый баритон:

- Струнов у телефона.

- Старшина первой статьи Струнов? - дурашливо

переспросил я деланным начальническим тоном. - Доложите

обстановку.

- Кто говорит? - машинально спросил он.

- Капитан второго ранга Ясенев.

- Андрей Платонович!

И опять - откуда, какими судьбами, надо непременно

встретиться.

- Буду рад и в любое время. Хоть сейчас.

- Немедленно! Так, Андрей Платонович? Тогда

разрешите сейчас к вам приехать? Или, может, вы ко мне?

- Нет, лучше приезжай ты.

- Через полчаса буду у вас. Я ведь тут рядом - Петровка,

тридцать восемь.

- Петровка? - зачем-то переспросил я. - Петровский

пассаж?

- Да нет же - Управление московской милиции.

Ирина встала, поправила постель, сказала:

- Пригласил товарища - сходи в буфет, возьми чего-

нибудь.

Напоминание было излишним. "Любопытно, каков он в

милицейской форме, этот бывалый моряк, классный

специалист?" - думал я, спускаясь в буфет. К моему

разочарованию, он явился в штатском костюме. Шутливо

доложил:

- Капитан милиции Струнов по вашему приказанию...

Мы обнялись.

- Почему не в форме, товарищ капитан?

- Так я ведь в МУРе, Андрей Платонович. Имею право.

- А что такое Мура?

- Не Мура, а МУР - Московский уголовный розыск. - Губы

его смеялись весело и озорно.

Я смотрел на него с радостным восхищением и думал:

нет, не изменился акустик противолодочного корабля. Такой же

флегматик - мешковатая фигура, круглое добродушное лицо,

бесхитростный, откровенный взгляд. Разве что штатский

костюм, в котором я видел его впервые, делал его большим,

но не солидным. Свои мысли я произнес вслух:

- Вот никогда не подумал бы: ты совсем не похож на

Шерлок Холмса.

- Преступники тоже не верят. В этом вся соль.

Он рассмеялся широко и добродушно и поставил на стол

бутылку молдавского коньяка три звездочки.

- А это зачем? - я укоризненно кивнул на бутылку.

- На всякий случай. - И опять широкая улыбка озарила

грубоватое лицо Струнова, а у глаз собрались мелкие-мелкие

морщинки.

- Такое добро и у нас найдется, - заметил я и достал из

шкафа точно такую же бутылку.

Ирина быстро накрыла стол, и мы выпили за встречу.

Струнов пил не спеша, он явно не хотел захмелеть. Меня

слушал внимательно и что-то прикидывал в уме. Собственно, о

себе я не очень распространялся: уволен в запас по

сокращению.

- И чем же вы думаете теперь заняться? - осторожно

поинтересовался он.

- Не знаю. Пока не думал. Во всяком случае, не морем.

Только не морем!

- Пойдет в милицию, - пошутила Ирина. У нее было

хорошее настроение. - Что, не возьмете?

Я заметил, как оживились глаза Струнова.

- Это было бы отлично! Как, Андрей Платонович?..

В ответ я рассмеялся снисходительно, прощая им

безобидную шутку. Безобидную потому, что не принимал их

слова всерьез. Чтобы мне, офицеру флота, грозе вражеских

подводных лодок, стоять на перекрестке, размахивать жезлом

и свистеть мальчишке, перебегающему улицу не там, где

положено! Смешно, конечно, нелепо.

- А как ты попал в милицию? Что, ничего лучшего не мог

найти?