Любовь и смерть на карантине

Лезть в полынью никому не хотелось. Мороз был градусов пятнадцать, тут никакие гидрокостюмы не помогут. Все равно знобко. Всю речку в этом месте, у полыньи, облепили утки. Их было какое-то невероятное количество! Причем разные, даже рыжеперые, крупные, в отличие от мелкопузых уточек обычных, как их сразу же окрестили оперативники.

– Да тут их сотни! – ахнули они, прибыв на предполагаемое место происшествия. Где предположительно был еще один труп. Наводку дали из ФСБ, и это злило еще больше. Кто-то свыше вмешался в расследование.

Весь этот утятник бурно возмутился вторжению. Утки крякали, били крыльями и не собирались отступать. Полынья осталась единственным местом в парке, где они могли хоть как-то согреться и поплавать. Быть при воде, которая в эту морозную зиму повсюду замерзла. А им, уткам, без воды нельзя.

– А не заклюют? – с опаской спросил юный лейтенантик, из новичков. – А ну, кыш! Кыш, я тебе говорю, зараза пернатая!

– Херня все это, – мрачный небритый капитан сплюнул в воду, метя в одну из уток. Та сердито зашипела, но не отступила. – Мы здесь еще в воскресенье все обшарили.

– Но в воду-то не лазили, – напомнил майор, который переминался с ноги на ногу, чувствуя, что замерзает. Дело чести – проверить информацию спецслужб. Да еще этот, со связями. Самохвалов. Бредятина.

– Ладно, чего тянуть? – Один из оперов взялся за багор. И замахнулся им на уток: – И-эх! А ну пошли!

Утки возмущенно загалдели.

– Суп из них, что ли, сварить? – задумчиво спросил кто-то.

– Это ж заповедник! Охраняется законом!

– А чего они сами лезут? Тудыть их! Пошли!

Багор наконец нырнул в полынью. Второй опер, вздохнув, тоже взялся за свой.

– Ну и сколько мы тут будет искать? – хмуро спросил он, обернувшись к начальнику.

– Пока не найдем, – невозмутимо ответил тот.

– А серьезно?

– Я-то откуда знаю? Ищите!

– Бля… чтоб их!

Мужики матюкались, разгоняя несговорчивых уток. С реки тянуло промозглым холодом, вода была ледяная.

– Кажись, чего-то зацепил, – сказал через полчаса молоденький лейтенантик, сменивший своего вконец замерзшего более опытного коллегу.

– И чего? Ботинок дырявый?

– Почем я знаю? Там дерьма-то хватает, – паренек кивнул на груду мусора, которая уже лежала на берегу. Венчал ее детский трехколесный велосипед. Мужики решили, что еще часок, и пора заканчивать.

– Аккуратнее давайте, – хмуро сказал майор, который уже понял, что никакие это не поиски. Поднимать со дна речушки всякое дерьмо. Коммунальщики не больно стараются чистоту здесь соблюдать. Да еще несознательные граждане, которые съезжают в речку на детских велосипедах. Вот откуда он здесь?

Будь парнишка не так старателен вследствие своей молодости, очень уж ему хотелось стать заметным в группе, кто его знает, чем бы все закончилось. Скорее всего, через час разошлись бы. Но юный лейтенантик, подцепив багром «добычу», аккуратно повел ее на поверхность, словно рыбу на крючке. Подсек и почти нежно поднял ее над водой. Но тут же заорал и выронил багор. Нервы сдали. Работал он в органах без году неделя. Но все уже видели: только что на их глазах из серой ледяной речной воды поднялась на багре отрубленная человеческая нога, голая и тощая…

Почему врачи и чиновники не представляются?

Ивановы еще не знали о страшной находке. После того как лейтенантик подцепил багром отрубленную человеческую ногу, дело приняло серьезный оборот. За другими частями тела все-таки пришлось полезть в ледяную воду. А там…

Информацией оперативники делиться не спешили, даже с фээсбэшниками. Тем более запрос был неофициальный. Началась рутина: как объединить дела в одно и надо ли это делать? А вдруг расчлененный труп не имеет никакого отношения к двум другим трупам, найденным в парке, которые были мало того целые, еще и в одежде в отличие от трупа в полынье? Почерк-то не совпадает. Это вполне могла быть случайность. Искали одно, а нашли следы совсем другого преступления, тоже страшного. Но совершил его не один и тот же человек.

Поэтому утро у Ивановых началось как обычно. Людмила радостно зачеркнула крестиком еще один день, проделывала она это до завтрака.

– Десятый пошел! – радостно сказала она мужу. – Еще немного, и будет нам счастье!

После чего села строчить на Дзене статью.