Любовь и смерть на карантине

Ее вещей в квартире уже не было, когда я вернулся из больницы. Я зашел в ее блог – меня там заблокировали. Выкинули в бан. Но читать не запретили. Именно из ее бложика я и узнал, что она вышла замуж. Появились ее фото в свадебном платье, она белозубо улыбалась своему Майклу-Джону. Сбылась мечта. Моя бывшая женщина вышла замуж за границу.

…Я решил ее убить. Нет, не за то, что она сделала со мной. А за…

Черт, что это?! Опять собака?! Сейчас-то она почему воет?! Ведь он же дома, ее хозяин! Замолчи!!!

Голова опять гудит, будто изнутри в нее бьют молотом. Я не хочу об этом вспоминать… О том, что я увидел, вернувшись из больницы…

…Я хотел ее убить, но началась пандемия. Границы закрыли, нас всех посадили на карантин. А у меня, как назло, еще и закончилась виза. Потом и авиасообщение приостановили. И все полетело в тартарары. Я сидел и от бессилья скрипел зубами. А собака за стенкой выла.

Я страстно мечтал, чтобы она со своим Майклом-Джоном сдохла от короны, и ждал этого, каждый день читая ее блог в Инсте. А она постила фотки, где были пустые улицы, закрытые рестораны, люди в масках и даже их тесты, ее и этого ненавистного Майкла. Или Джона? Они оба заболели, но, черт возьми!

В легкой форме! Или она просто хотела привлечь внимание к своему бложику, потому что ей было так скучно сидеть на карантине? За границей, которая оказалась вовсе не такой уж привлекательной, когда закрыли границы (ха-ха, каламбур). Она развлекалась как могла, моя бывшая женщина, а я не мог ее достать. Равно как и мои проклятия. Они оба выжили, убей их гром и испепели молния!!!

…Да заткнешься ты или нет?! Что тебе теперь-то надо?!

От бессилия я и сам начал подвывать этой собаке за стенкой. Вы ненавидели кого-нибудь так сильно, что хотели убить? Я уверен, что да. А теперь представьте, что человек, смерти которого вы так страстно желаете, вполне себе счастлив. И постит чуть ли не каждый день фотки, где он улыбается. И при этом он для вас недосягаем. Вы не можете ему написать комментарии в блог или на «стене», потому что в бане. Не можете позвонить, потому что больше не знаете его номер. Не можете ни-че-го. А он постит фотки, где улыбается. А вы не можете стереть с его лица эту довольную улыбку. Что вы в таком случае будете делать?

Медленно сходить с ума…

Я выскакиваю на лестничную клетку и начинаю барабанить кулаками в соседнюю дверь:

– Замолчи, замолчи, замолчи!!!

Но собака меня не слышит. А ее хозяин упорно делает вид, что его нет дома.

И тут до меня доходит. Был же тот благословенный час, когда она молчала. Или даже больше. Что это значит?

Он ее выгуливает, мой сосед. Теперь, когда его женщина умерла, он гуляет с собакой сам, каждый вечер, потому что собак положено выгуливать. Иначе они обгадятся прямо в квартире. До семи он, видимо, работает. Приезжает домой в восемь, ужинает, берет своего пса и идет по его нужде в огромный темный парк, заметенный снегом.

Значит, завтра, и я туда пойду…

Загадочное исчезновение Марии Петровны Ищенко

Марине он сказал, что поехал на работу. Стас и в самом деле туда поехал. Он, как и все сотрудники фирмы, еще верил, что трудности временные и скоро все наладится. Жизнь-то потихоньку налаживается. Жена каждый день допытывалась:

– Ну, как там, на нашей работе?

– Возьми и позвони своему боссу, – огрызнулся как-то он. Марина до декрета работала у генерального директора секретаршей.

Стас даже думал поначалу, что и в ночную. Но нет, отношения там были чисто деловые, почему Стас и попался. Лестно было добиться такую девушку – целомудренную, честную, скромную. Живущую только для него, как он поначалу наивно думал. Теперь главным в доме был маленький сын, а про Стаса словно забыли.

– Да босс меня уже и не помнит! – вспыхнула Марина. – Кто я ему?

«Да лучше бы кем-то и в самом деле была, – подумал он тогда со злостью. – Мы бы знали, как на самом деле обстоят дела».

Прямо об этом никто не говорил, о том, что фирма тонет. Но по тому, как свободно вели себя сотрудники, приходя на работу, когда им вздумается, и исчезая в обед часа на три, все и так было понятно. Стас, начальник службы безопасности, видел, как люди потихоньку уносят домой принадлежащее фирме имущество. И гадал, что же ему делать: остановить этот беспредел или присоединиться к нему? И тоже унести домой, к примеру, почти новенький принтер из своего рабочего кабинета. Когда запустят процедуру банкротства, генеральному уже не до принтера будет, равно как и до прочего движимого.

– Юрий Юрьевич, на минутку, – поймал он за рукав пробегающего мимо финансового директора.

– Некогда, Стас, видишь, в налоговую тороплюсь.

– Что там у нас? Все плохо?

Финансовый, не ответив, махнул рукой. Стасу почудилась в этом жесте полная безнадега.

– Так я пойду домой? – крикнул он в спину убегающему начальству.

Юрка снова, не оборачиваясь, махнул рукой, делай, мол, что хочешь.

«И что я Марине скажу?» – тяжело вздохнул Стас.