Любовь и злодейство гениев

«Антонина из роли непонимающей дурочки превратилась на время в овечку и жертву – на короткое время, но достаточное, чтобы тронуть сердце добрейшей Александры Ильиничны Давыдовой, пораженной случившимся таинственным скандалом. Сашенька восприняла разрыв супругов, как ссору, за которой немедленно должно последовать примирение – надо только уговорить, убедить, свести вновь друг с другом […] Она утерла ее слезы, обещала заставить ее Петичку вернуться к ней. Антонина Ивановна дала себя успокоить […] но спустя неделю она внезапно сильно забеспокоилась: то, что Чайковский к ней больше не вернется, она понимала, но она так же хорошо поняла, что у нее против него есть оружие и что этим оружием пора воспользоваться.

Она написала […] что, если он не вышлет ей сумму денег, она расскажет отцу его и сестре всю о нем правду. Не дождавшись его ответа, она так и сделала: написала Илье Петровичу (письмо перехватили), открылась во всем Сашеньке: она называла его обманщиком, женившимся на ней только для того, чтобы замаскироваться, она ужасается его порокам, за которые ссылают в Сибирь… Антонина Ивановна показывала свои коготочки».

Иначе говоря она грозила ославить Чайковского на всю Россию. А это значит, что нужны были деньги. Развод? Но на развод нужно было десять тысяч… Огромная сумма!

* * *

И окружение Чайковского начало борьбу против Антонины Ивановны, добиваясь от нее развода. Ей не выплачивали пенсию, ее всячески унижали, распускали про нее грязные сплетни.

...

«Те, которые думают, что творящий художник в минуты аффектов способен посредством средств своего искусства выразить то, что он чувствует, ошибаются».

(П.И. Чайковский)

У Н.Н. Берберовой по этому поводу читаем:

«Антонина Ивановна решительно не понимала, чего от нее требуют. Комедия состояла в том, что Антонина Ивановна, убежденная двумя лжесвидетелями в его неверности, должна была требовать суда. Но Антонина Ивановна в последнюю минуту вдруг подняла на адвоката не затуманенные никакой мыслью взоры: как, в неверности? Но ведь этого на самом деле не было! А если бы и было, то она бы простила, конечно, не стала бы на Петичку подавать в суд…

Ей было обещано десять тысяч, но она хотела их сначала получить, а потом… простить и позволить ему вернуться».

Относительно мнимой неверности Чайковского Эрнст-Вильгельм Гейне уточняет:

«Он признался жене в супружеской неверности, которой никогда не было, только для того, чтобы подвигнуть ее к разводу. Ничего не помогало».

Они так и не развелись – до Февральской революции развестись в России было не так просто. Требовалось согласие Священного Синода Русской православной церкви. И Чайковский обращался в Синод, но безрезультатно.

Таким образом, Антонина Ивановна до конца жизни сохранила такое почетное и такое горькое звание жены великого композитора.

Она намного переживет Чайковского, прожив долгую и страшную жизнь. У нее будут скитания по убогим углам, почти полное безденежье… У нее будет гражданский брак (а какой еще, если официально она не была разведена) с неким Александром Шлыковым, юристом по профессии… У нее будут трое детей, которых она отдаст в Воспитательный дом, где они все умрут… И Шлыков серьезно заболеет, и последние годы его жизни она будет ухаживать за ним из последних сил и средств…

После похорон Шлыкова разум Антонины Ивановны не выдержит доставшихся на ее долю несчастий. В 1896 году она попадет в приют для умалишенных на Удельной, где с некоторыми перерывами проведет долгих двадцать лет. Там она и умрет в феврале 1917 года.

Перед смертью она напишет Модесту Ильичу Чайковскому:

«Натерпелась я унижений по горло […] Вы все, вы убили мою жизнь!…»

* * *

А что же Надежда Филаретовна фон Мекк?

Если для Антонины Ивановны Милюковой все ее «счастье» началось и закончилось в 1877 году, то у Чайковского впереди была весьма насыщенная жизнь. Он продолжил активно переписываться и получать денежную поддержку от своего «ангела-хранителя».

Анри Труайя по этому поводу пишет:

«Странный дуэт на расстоянии. Каждый из двух главных действующих лиц этого романа о бесплотной страсти колесит из города в город, по России и Европе. Они любят друг друга, с пером в руке, и отправляют друг другу признания из Флоренции в Париж, из Вены в Венецию, никогда не пресыщаясь друг другом».

Денег от Надежды Филаретовны Чайковский получил немало, и он был искренне благодарен ей за это. Он писал ей:

«Каждая нота, которая отныне выльется из-под моего пера, будет посвящена Вам».