«Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине

Ей было двадцать три года, когда она вышла замуж за Федора Матвеева, крепостного Ганнибалов. Они венчались в той же церкви села Суйды Петербургской губернии, где через пятнадцать лет венчались родители поэта – Надежда Осиповна Ганнибал и Сергей Львович Пушкин.

У Арины Родионовны было уже четверо детей, когда у Пушкиных в 1797 году родилась дочь Ольга, а через полтора года – Александр, будущий поэт. Ее взяли к ним няней. Она вырастила и младшего их брата, Льва.

Александр горячо любил свою няню. Она стала для него второй матерью. Он и называл ее часто мамой.

– Батюшка, за что ты меня все мамой зовешь? Какая я тебе мать? – спрашивала бывало Пушкина Арина Родионовна.

А он отвечал ей:

– Разумеется, ты мне мать: не та мать, что родила, а та, что своим молоком вскормила…

* * *

Расставшись в 1811 году с няней, Пушкин шесть лет учился в Лицее. Три года прожил после этого в Петербурге. Потом за свои вольнолюбивые стихотворения был сослан на юг России. Пробыв четыре года в Кишиневе и Одессе, поэт переехал в Михайловское, где ему предстояло отбыть еще два года ссылки.

Арина Родионовна увидела уже не того шаловливого мальчика, с которым она рассталась тринадцать лет назад. Это был уже поэт, имя которого знала вся Россия. Но для Арины Родионовны он оставался все тем же вскормленным ею питомцем.

Они поселились в двух горницах маленького михайловского домика, о котором Пушкин писал:

Наша ветхая лачужкаИ печальна, и темна.

Эти михайловские годы очень сблизили их.

Неграмотная русская женщина стала любимейшей спутницей поэта. С нею, подневольной крепостной, Пушкин разделил и свои михайловские подневольные годы.

Вместе коротали они долгие зимние вечера. В трубе гудел ветер, Арина Родионовна, рассказывала «под жужжанье веретена» свои сказки, а Пушкин работал над «Русланом и Людмилою».

Он так и писал:

Времен минувших небылицы,В часы досугов золотых,Под шопот старины болтливой,

Рукою верной я писал…

Пушкин сообщал одному из своих друзей: «…вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны… она единственная моя подруга – и с нею только мне не скучно».

«Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!» – писал Пушкин брату в ноябре 1824 года.

Две записи, сделанные Пушкиным в своей тетради, показывают, как претворялись нянины были и небылицы в пушкинские сказки и поэмы. Арина Родионовна неторопливо сказывала, а Пушкин записывал:

«Что за чудо, говорит мачеха, вот что чудо: у моря лукоморья стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, а по тем цепям ходит кот, вверх идет – сказки сказывает, вниз идет – песни поет. Царевич прилетел домой и с благословенья матери перенес перед дворец чудный дуб…»

И здесь же, на внутренней стороне переплета тетради, мы читаем этот нянин рассказ, преображенный в пролог к «Руслану и Людмиле»:

У лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том:И днем и ночью кот ученыйВсе ходит по цепи кругом;Идет направо – песнь заводит,Налево – сказку говорит…

Работая над «Борисом Годуновым», Пушкин писал в июне 1825 года своему другу Н. Н. Раевскому: «…у меня буквально нет другого общества, кроме старушки няни и моей трагедии».

«Родионовна, – писал биограф Пушкина П. В. Анненков, – принадлежала к… благороднейшим типам русского мира. Соединения добродушия и ворчливости, нежного расположения к молодости с притворной строгостью оставили в сердце Пушкина неизгладимое воспоминание».