Любовь к жизни

Незадолго до встречи с Микке я купила летний дом в Хавердале. Это недалеко от Хальмстада, на западном побережье. Там чудесная природа и четырёхкилометровый песчаный пляж. Дом в Хавердале стал первым гнёздышком, которое мы обустроили вместе с Микке.

Но в этом доме мы бывали редко, а приехав туда, не могли расслабиться ни на минуту. За нами крались поклонники со всего света. Помню, как однажды на праздник середины лета[108] мы обедали на террасе, а потом в буквальном смысле слова поползли в дом с тарелками, чтобы нас никто не заметил.

И всё же нас засекли. «Извините, я приехал сюда из Антверпена…»

И что будешь делать в такой ситуации? Конечно, ничего не оставалось, как дать автографы.

В итоге мы продали тот дом.

А ещё нам очень хотелось тепла. Мы давно подумывали приобрести дом в Испании, но сделали это, только когда я заболела. Именно тогда мы и занялись поисками всерьёз. Позже Микке рассказал, почему он настоял на этом. Он знал, как я обожаю тепло, и хотел, чтобы я успела осуществить ещё одну свою мечту, прежде чем умру.

Наверное, с точки зрения инвестиций покупка жилья в Испании была не лучшей затеей, особенно учитывая состояние рынка недвижимости после последнего финансового кризиса. Но мы нашли именно то, что искали.

В Испании мы изо всех сил старались не думать о болезни. Там в нашей жизни не было ни врачей, ни больниц, ни всех этих забот. Мы даже стали подыскивать школу для детей и подумывали о переезде. Но потом поняли: нельзя выдёргивать детей из уже сложившейся жизни, разлучать их с друзьями. Тогда ещё никто не знал, что с нами будет. К тому же в Швеции до Каролинской больницы и наблюдавших меня докторов было всего десять минут езды, а у них была моя история болезни.

Жить в Швеции казалось надёжнее.

У нас с Микке никогда не было девчачьих или мальчишеских компаний: в основном мы общались исключительно друг с другом. Лучшее времяпрепровождение – выбраться вместе в городской ресторанчик и сходить на какой-нибудь концерт.

Нам очень нравился джаз-клуб «Fasching», да и другие клубы тоже. Мы любили заведения такого рода. А когда дети оставались у бабушки, можно было устроить вечеринку дома.

На днях моя подруга Марика напомнила, как мы с Микке говаривали в старые добрые времена: хотим остаться в памяти друзей исключительно благодаря нашим вечеринкам!

Мы обожали устраивать пиршества для гостей. Не меньшее удовольствие мы получали и от процесса планирования. Сделать что-нибудь эдакое, что самим хотелось бы посетить, – вот что действительно радовало нас. Мы тратили кучу сил, времени и денег на еду, напитки и развлечения. Выбирали подходящего повара, составляли список гостей и приглашали лучшие группы. Мы придерживались одного-единственного правила: гости не должны сидеть, если им этого не хочется. Нам самим нередко приходилось бывать на торжествах, где тебя сажают рядом с каким-нибудь занудой, и потом весь вечер приходится с ним болтать. Разумеется, мы считали, что приглашаем исключительно классных и весёлых людей, и всегда заказывали лучшую еду и самые вкусные напитки, которые только можно было найти. А гости сами выбирали, где сидеть или стоять и с кем общаться.

Лучшей наградой служили телефонные звонки от друзей, которые благодарили нас и сообщали: они потрясающе провели время – не хуже, чем мы сами.

Наша совместная жизнь изменилась. Мы не сразу смогли вернуться к прежним традициям и повседневным делам. Даже не знаю, как это описать. Но лишь столкнувшись с болезнью, я научилась признаваться себе, что мне нехорошо. Раньше у нас постоянно что-то происходило. Теперь в этом плане я чаще прислушиваюсь к себе и, можно сказать, в большей степени стала собой. Мы очутились в новых обстоятельствах, и в этом были как минусы, так и плюсы.

Микке постоянно был рядом, хотя вполне мог подать на развод. Я бы поняла. Я полностью от него зависела. Он и представить себе не мог жизнь без меня, но я прекрасно понимаю, как тяжело ему пришлось, когда я заболела. Микке часто говорит, что не простил бы себе предательства, ведь однажды он пообещал быть со мной и в радости, и в горе. Десять лет мы прожили в радости. Вот так: вроде бы всё просто, но в то же время очень сложно.

Мы всегда помогали друг другу. Когда ослабевает один, другой должен собраться с силами и поддержать.

Мы старались продолжать веселиться, несмотря на мою болезнь. Хотели показать детям: нельзя вешать нос. Мы отказывались превращаться в родителей, которые уходят в себя и не замечают ничего, кроме горя и печали.

И всё-таки печаль никуда не могла деться. Взять, скажем, наши отношения с детьми. Почти всё их детство я болела и только и делала, что грустила. Микке тоже находился не в лучшей форме и сегодня ужасно жалеет, что так и не стал для них хорошим отцом.

Время лечит далеко не все раны. С некоторыми нам приходится учиться жить. Болезнь и процесс реабилитации заняли восемь или девять лет – именно столько времени понадобилось нам с Микке, чтобы вновь обрести силу. Быть сильнее нам помогает осознание простого факта: мы справились.