Любовь к жизни. Рассказы

Это было началом. Пришел второй белый человек с короткошерстыми собаками, которых он, уходя, оставил нам. А с собой он взял шесть наших лучших собак; в обмен за них он дал брату моей матери, Коо-Со-Ти, удивительный пистолет, стрелявший шесть раз подряд. И Коо-Со-Ти очень гордился пистолетом и смеялся над нашим луком и стрелами. «Бабьи игрушки» – называл он их и пошел с пистолетом на медведя. Теперь мы знаем, что нельзя ходить на медведя с пистолетом, но кто мог об этом думать? И как мог об этом знать Коо-Со-Ти? Итак, он смело пошел на медведя и выстрелил шесть раз подряд; медведь только зарычал и вскочил ему на грудь и переломал ему кости, словно яичную скорлупу, и мозги Коо-Со-Ти вытекли на землю, как мед из улья. Он был хорошим охотником, а теперь некому было доставлять мясо его жене и детям. И нам было очень больно, и мы сказали: «То, что хорошо для белых людей, для нас нехорошо». И это так. Белых людей много, и они толсты, но их обычай заставляет нас вымирать и худеть.

Появился третий белый человек, с большим запасом всевозможной пищи и удивительных вещей. И на них он выменял двадцать лучших наших собак. А подарками и обещаниями он увлек с собой десять молодых охотников в далекий путь, в неведомые места. Говорят, что они погибли в снегах Ледяных Гор, где никогда не ступала человеческая нога, или в Горах Молчания, находящихся на краю земли. И племя Белая Рыба никогда больше не видело ни тех собак, ни тех молодых охотников.

С годами приходило много белых людей; подарками они увлекали молодых мужчин следовать за собою. Иногда те возвращались и приносили с собой удивительные рассказы об опасностях и работе в тех землях, что были за землей племени Пелли, а иногда не возвращались совсем. И мы сказали: «Если они ничего не боятся, эти белые люди – значит, у них много людей; но нас, индейцев племени Белая Рыба, мало, и наши юноши не должны больше уходить». Но юноши все же уходили, и девушки тоже; и мы очень разгневались.

Правда, мы питались мукой, свининой и пили чай, что доставляло нам большое удовольствие; но когда мы не могли достать чаю, нам было очень плохо, и мы становились скупыми на слова и быстро приходили в ярость. Так мы научились стремиться к вещам, что белые люди привозили нам для обмена. Обмен! Обмен! Все время обмен!! Одну зиму мы отдали наше мясо за часы, что не хотели показывать время, пилы, которые быстро иступились, и ничего не стоящие пистолеты без патронов. А затем наступил голод, у нас не было мяса, и сорок человек умерли от голода до наступления весны.

«Мы теперь ослабели, – говорили мы, – и племя Пилли может напасть на нас и нарушить границы».

Но то, что случилось с нами, случилось и с пеллийцами, и они были слишком слабы, чтобы выступить против нас.

Мой отец, Оутсбаок, сильный воин, был уже стар и очень мудр, и он заговорил с вождем и сказал ему: «Посмотри, наши собаки ни на что не годны. Их шерсть их не греет, они потеряли силу, не выдерживают мороза и околевают в упряжке. Пойдем и убьем их, оставим только собак волчьей породы; ночью мы их отвяжем, чтобы они могли убежать в лес и случиться с дикими волками. Тогда у нас снова будут сильные собаки с теплой шкурой».

И слово его было услышано, и мы, племя Белая Рыба, прославились нашими собаками, лучшими во всей стране. Но мы прославились силою собак, а не силою наших воинов. Лучшие из юношей и девушек уходили с белыми людьми и пускались странствовать по тропам и рекам в далекие места. И молодые девушки возвращались постаревшими и сломленными, как Нода, или совсем не возвращались. А юноши возвращались к нашим очагам на время. Они стали дерзкими и говорили дурные слова, пили дурные напитки и играли дни и ночи в карты; сердца их были неспокойны, и когда раздавался призыв белых людей, они снова уходили в неведомые страны. Они не знали почтительности и уважения, издевались над старинными обычаями и смеялись в лицо вождю и шаманам.

Я сказал, наше племя ослабело. Мы продавали наши теплые шкуры и меха за табак и виски и тонкие бумажные ткани, в которых мы мерзли в зимнее время. На нас напал кашель, и мужчины и женщины кашляли и обливались по ночам потом, а охотники, выходя на охоту, выплевывали кровь в снег. И то у одного, то у другого шла горлом кровь, и он умирал. И женщины рожали мало детей, а те дети, что рождались, были очень слабы и болезненны.

Но мы получили от белых людей и другие болезни, – мы таких болезней прежде и не знали и не могли понять их. Оспа, корь – так, я слышал, назывались эти болезни, и мы умирали от них, как умирают в тихих затонах лососи после метания икры, когда их жизнь больше не нужна следующим поколениям.

И вот в этом-то и заключалось самое удивительное – белые люди приходили к нам подобно дыханию смерти; все их пути вели к смерти, дыхание их ноздрей было для нас смертельно, а сами они не умирали.