Любовь Химеры

— Сумки с вещами в спальне, продукты в холодильнике есть тоже. Надумаешь повеситься, прежде вызови полицию, а то провоняешь тут все.

— Прости меня, Влад, — тихо проговорил Аверин, жалобно смотря на друга, как побитая собака.

— Простить? За что? За то, что пока я умирал от горя, ты ее… ты с ней… спал с моей дочерью? Втайне от меня? — Влад навис над зятем, прижимая к стене. — За то, что сделал ей ребенка? А потом вдруг начал сомневаться, твой ли? А что ж так, Олеж? Силенок на молодую не хватало, да? Не по силам ноша оказалась? Проще напиться и пристрелить, как собаку, нежели отпустить?

— Ее не было дома каждую ночь, я что должен был думать, что бы ты на моем месте думал?

— А я бы уже через неделю собрал вещи и ушел, а не копил в себе злобу и ненависть почти год, доводя потом до убийства.

— Я не смог. Я все осознаю, но я ее любил.

— Хороша ж любовь до гроба, блин. И ладно бы ее убил, так ты ж еще и в невинного младенца пулю пустил персонально! Он-то в чем виновен, чей бы ни был?!

— Я был пьян! — Олега трясло от ужаса.

— Алкоголь просто развязал твои руки, и ты сделал, что давно хотел! Подавись.

Влад кинул ему конверт с результатами ДНК: Илюша был его сыном с точностью 99, 9 процента.

Аверин открыл конверт, прочитал, побледнел и затрясся, сдерживая рыдания.

— После всего, что ты сделал, она за тебя, мразь болотная, на коленях умоляла сохранить твою ничтожную жизнь. Живи и помни это, тварь.

Влад с трудом сдерживался, чтобы не врезать по ненавистной теперь морде.

— Малыш в порядке? — оживился Олег.

— В полном. Но ты их больше не увидишь.

* * *

— А кто это у нас тут хорошенький такой? Кто у нас тут сладкий у дедушки такой?

Я смотрела на деда с внуком, и челюсть буквально отвисала. Никогда прежде не видела Сомова таким счастливым и нежным. Даже представить себе не могла, что он может быть таким. Прям аж тает, как масло на солнце, от близости с внуком.

— Пойдем купаться, да? Пойдем.

Сомов взял малыша и понес в ванну. Там аккуратно положил на матрасик, и мы начали обмывать кроху.

— Расскажи мне историю Тарха, — попросила я, зная, что дома нет никого. — По легенде он ведь сын Перуна и русалки Рось, дочери Дона.

— Ага, и выдолбил его из камня, на котором оставил свое семя Перун, сам Сварог. Сама-то подумай, разве возможно такое? Интрижка была, но детей не было у них, эти виды при скрещивании не дают потомства. Не разродится Русалия человеческим дитем. Органы детородные не так устроены.

— А как же он с ней? — конкретно зависла я. И даже покраснела с ног до головы.

— Вот я даже думать, знаешь, не хочу. Скорее всего, чисто платонические отношения были. Русалии довольно приятные собеседницы. А историей этой он любимую свою прикрыл. Тогда на свадьбе Велес ведь похитил Диву. И была война на пол Сварги небесной такая, что сами вышние вмешались и вернули жену Перуну, чтобы прекратить брань. Была она там недолго, но понести, видать, успела. А как малыш родился, увидал громовержец, что не от него дите, и понес топить во гневе. Тут Рось и упросила не губить младенца, ей оставить. Потому матерью его и считается. Потом через много лет они встретились. Повинился Перун в содеянном и принял Тарха в семью. Быстро смекнув, что, если он однажды к родному отцу примкнет, ему же, Перуну, больше всех и не поздоровится в итоге.

— Боже! — я представила, как у несчастной матери вырывают дите из рук, и мне стало плохо. — Он не мог, не мог так поступить!

— О, еще как мог. Жене объявил, что дите мертворожденное — и все.

Из моих глаз брызнули слезы. Еще одно смертельное разочарование в дорогом человеке.

— Не стоит, — улыбнулся Виталий, — все в жизни совершают ошибки, особенно по молодости. И он за свою сполна заплатил.

— А Дива, правда, потом стала-таки женой Велеса?

— Да, стала. Не без упорного настояния свекра и свекрови. Пожалели девку молодую, 120 лет, по-нашему, без мужика маялась. А тот все кругами ходил, слюни пускал, не один раз подкатывал, да все от ворот поворот получал. А потом на хитрость пошел.

— Оболгал отца?

— Да, сказал, что другая семья у него там, в чертогах огненного дракона, и думать не думает он о ней. Та со злости драться кинулась, ну, а чем закончилось, известное дело. Пять лет прожили, сына Яра, или Ярилу, как у вас принято называть, родили. А Перун возьми да явись, живехонек- здоровехонек.

— И опять война была?

— Нет, оставили выбор за женщиной. Она смекнула, в чем дело было, по морде Велесу от души съездила, пред мужем на колени пала. На том и порешили. Перун куда больше на родителей обиделся, чем на них. Хотя с Велесом, конечно, тоже разговорчик был. Неласковый.

— И что, до сих пор на ножах?

— Да не, помирилась через пару тыщ лет. Когда Ягиню искали все вместе, жену Велеса. Каждый живет теперь со своей истинной парой и счастлив. Хотя былой дружбы, как раньше, теперь нет, конечно. И путь им на Землю и Глорию до сих пор заказан. А жаль.

— Почему? — я завернула выкупанного Илюшу в полотенце и вынесла в комнату.

— Не одевай его, пусть голеньким полежит, подвигается свободно, — посоветовал дед, — температурный режим тела подберет для себя сам, не бойся.