Любовь мексиканского сыщика

– Нашел! – сообщил Творогов своему напарнику. – Нашел это ателье! И кстати, совсем близко, на Малом проспекте. Поехали туда, может, удастся выяснить, кто заказывал эту фотографию.

– Я смотрю, ты приободрился, – с недоверием проговорил Бахчинян. – Я же говорил, что зеленый чай очень помогает.

– При чем тут твой чай? – возразил Творогов. – Я к твоему чаю даже не притронулся. Просто работу делать надо!

Бахчинян покачал головой, но ничего не возразил и вслед за напарником покинул кабинет.

Через полчаса они вошли в помещение фотоателье.

За стойкой сидела симпатичная девушка с круглым лицом и очаровательными ямочками на щеках. Творогов почувствовал себя старым, усталым и неказистым. От этого он стал еще более мрачным и грубым, чем обычно.

– Это я с вами, наверное, разговаривал, – проговорил он, исподлобья взглянув на приемщицу.

– Наверное, со мной, – согласилась та и улыбнулась, отчего ямочки на щеках стали еще милее. – Если, конечно, вы капитан милиции Сметанин.

– Не Сметанин, а Творогов, – поправил ее капитан. – А это – мой коллега Бахчинян. И теперь-то я вам могу предъявить свое удостоверение…

Он полез в карман и очень долго там рылся.

– Да не ищите, – остановила его девушка и снова улыбнулась. – Я вам и так верю.

– Нет уж, я предъявлю… – Творогов наконец нашел свою книжечку и показал ее девушке в раскрытом виде. – Все должно быть как положено.

– Ну хорошо, вы его предъявили, – согласилась приемщица. – Так чем я вам могу помочь?

– Вот эту фотографию вы печатали? – Творогов положил на стойку злополучную фотографию.

Девушка ее перевернула, внимательно посмотрела на изнанку и кивнула:

– Да, бумага «Ультра-колор»… но я сейчас на всякий случай уточню…

Она повернулась к двери с надписью «Вход воспрещен» и крикнула:

– Васильич, выйдите к нам на минутку!

Дверь открылась, оттуда, вытирая руки, вышел пожилой сутулый человек в очках с толстыми стеклами.

– Васильич, – проговорила девушка. – Вот люди из милиции пришли, они спрашивают – наша это фотография или нет?

Васильич неторопливо подошел к стойке, внимательно посмотрел на фотографию и солидно кивнул:

– Наша. Вот здесь цифры отпечатаны, здесь порядковый номер и дата… это я на каждой фотографии такой шифр проставляю.

– Дата? – оживился Творогов. – Так когда эта фотография была напечатана?

– Позавчера, – уверенно сообщил Иван Васильевич. – Вон дата, и даже время указано. Четырнадцать тридцать.

– Это время, когда вы печатали? А можно по этому шифру узнать, когда фотографии сдали в печать?

– Так вот же здесь в шифре ноль стоит, – сообщил Василий Васильевич. – Это значит, что работа оплачена по срочному тарифу. Срок выполнения работы – один час. Заказчик сдал в четырнадцать, а в пятнадцать уже получил фотографии на руки…

– Значит, позавчера в четырнадцать часов! – оживился Творогов и снова повернулся к приемщице: – Девушка, а вы не помните этого клиента? Ну, того, который приходил позавчера в два часа?

– Оксана, – проговорила та и снова улыбнулась. Улыбка у нее была замечательная, и она это знала.

– Что? – переспросил Творогов. – Вы даже имя клиента знаете?

– Нет, это меня зовут Оксана. А то что вы все – девушка, девушка…

– А я – Алексей… – машинально сообщил Творогов. – Так вы помните того клиента?

– Это была женщина… – припомнила Оксана. – Молодая женщина, высокая, волосы светлые, такого приятного медового оттенка…

– Не эта? – Творогов показал на фотографию, где несчастная неказистая девушка смотрела на Арсения Уколова преданным собачьим взглядом.

– Нет, не эта. Та была гораздо симпатичнее.

– Волосы медового оттенка? – вполголоса переспросил Бахчинян, и на лице его появилось какое-то странное выражение. – Никитич, достань-ка свой бумажник!

– Бумажник? – удивленно переспросил его Творогов. – У меня денег не очень-то, сам знаешь, зарплата давно была…

– Да не нужны мне твои деньги! – отмахнулся Ашот. – Достань свой бумажник!

Творогов достал бумажник и протянул его напарнику.

– Ага, так я и думал! – оживился тот и вытащил из прозрачного отделения небольшую фотографию. Творогов заметно порозовел, а Бахчинян показал фотографию приемщице:

– Эта?

– Она, – девушка кивнула и опять улыбнулась, – та, которая слева.

– Ну, понятно, что не справа! – Бахчинян отдал фотографию Творогову и проговорил: – То-то она так странно себя вела!

Слева на фотографии была хорошая знакомая двух капитанов Василиса Селезнева. Справа – ее собака, бордоский дог по кличке Бонни.

Фотографию эту Василиса подарила Леше Творогову три месяца назад, когда их отношения развивались стремительно и, как полагали все друзья и знакомые, близились к счастливой развязке. Доблестные капитаны тогда спасли Василису от рук убийцы[3], и благородный Бахчинян приписал все заслуги своему напарнику Творогову. Он очень переживал за личную жизнь своего невезучего друга и хотел пристроить его в хорошие руки.