Любовь мексиканского сыщика

– Вот что. Я им сейчас позвоню и узнаю, появилась ли Елена Максимовна. Если ее нашли – как хочешь, а я должен спасать свою заказчицу. И вообще, нельзя, чтобы невинный человек пострадал. Ну, а если ее еще не нашли – тогда, так и быть, подожду пока, не буду тебя закладывать, попробую сначала сам разобраться, что же произошло, кто же убил эту несчастную Анфису. Но только тогда, Лизавета, ты мне должна честно и подробно все рассказать про вечер убийства – когда пришла, что делала, кого видела…

– Я все расскажу! – поклялась та. – Только не сдавайте меня!

Тогда дядя Вася достал свой мобильный телефон. Первым делом он набрал номер Ашота Бахчиняна – у того характер хороший, с ним легче иметь дело.

Но у Бахчиняна телефон не отвечал, он был вне зоны действия сети, может, в метро ехал.

Другого выхода не оставалось – Василий Макарович набрал телефон Творогова.

Творогов ответил сразу. Причем ответил в обычной своей хамоватой манере:

– Ну, что еще?

– Здравствуй, Алексей Никитич! – льстивым голосом обратился к нему дядя Вася. – Как жизнь молодая? Чем занимаешься? Почему голос такой нерадостный?

– Не с чего радоваться… – проворчал Творогов. – А это кто? Степан Петрович?

– Ты что, Алексей, правда меня не узнал? – удивился дядя Вася. – Это же я, Куликов…

– Что?! – Творогов поперхнулся от возмущения. – Куликов?! Я не ослышался?

– Ну да, – проговорил дядя Вася, не отреагировав на угрожающую интонацию. – Хотел тебя кое о чем спросить…

– Да как у тебя совести хватило! – заорал Творогов. – Да после твоих художеств с подозреваемой ты должен от меня подальше держаться! Моя бы воля – я бы тебя… я бы вас, гражданин Куликов, немедленно привлек как соучастника! Посадил бы в СИЗО, как вы того заслуживаете! В одну камеру с уголовниками!

– Ишь, разошелся! – вполголоса проговорил дядя Вася, прикрыв трубку рукой. – На «вы» называет и по фамилии – значит, и правда, очень на нас с тобой зол!

Он повысил голос и заговорил в трубку унылым тоном кающегося грешника:

– Ну, Алексей, что уж ты так сердишься? Мы же с тобой делаем одно общее дело!

– Ничего у нас с вами нет общего, гражданин Куликов! – перебил его Творогов. – И вообще, запомните, для кого Алексей, а для вас – гражданин капитан!

– Слушай, гражданин капитан, – не выдержал дядя Вася. – Ты на меня не очень-то голос повышай. Я все-таки тебя на двадцать лет старше. Я преступников ловил, когда ты подгузники пачкал. Ты мне лучше скажи, нашлась Соколовская или нет?

На этот раз Творогов вообще лишился дара речи от возмущения. Справившись с голосом, он прорычал:

– Еще издеваешься, да? Мы ее по твоей милости упустили, теперь она небось уже где-нибудь в теплых краях!

– Значит, не нашлась, – констатировал дядя Вася.

– Вот что я тебе скажу, Василий Макарович, – проговорил напоследок Творогов. – Даю тебе сутки. Если завтра к этому же времени не предоставишь нам информацию о местонахождении Соколовской – буду требовать санкцию на твой арест за ее укрывательство! – И на этой грозной ноте он завершил разговор.

То есть хотел завершить. Но дядя Вася, которого окончательно достало хамство Творогова, заорал:

– Ты мне еще грозить будешь, щенок? Думаешь, если меня из милиции на пенсию поперли, так за меня и заступиться некому? Санкции он станет требовать! Работать надо лучше! Зациклился на одной Соколовской, то, что под носом лежит, – не видишь! Не будет из тебя приличного сыскаря, так и просидишь в капитанах!

– А что, у тебя еще какие версии имеются? – нормальным голосом полюбопытствовал Творогов.

– Пошел к черту!

– Значит, не нашлась твоя сестра! – сказал дядя Вася, повернувшись к Елизавете. – Ну что ж, я от своего слова не отказываюсь. Пока не буду тебя сдавать. Но только при том условии, что ты честно и подробно ответишь на все мои вопросы.

– Спрашивайте! – Елизавета развела руками.

– Во сколько точно ты в тот офис пришла?

– Когда пришла – не знаю, а выходила ровно в половине восьмого, – отрапортовала та, – да в офисе находилась минут пять, не больше, может, семь…

– Значит, открыла ты дверь, вошла…

– Ага, а она лежит. Я так растерялась и говорю – ты чего? А она молчит… Я тогда подошла – мама дорогая! Все кругом в крови, и ножницы из нее торчат!

– Ты ее трогала?

– Упаси боже! Я покойников боюсь! Я от страха там на месте чуть не окочурилась, а тут еще по коридору кто-то прошел… А как стихло все, я… ну… положила серьгу и фотку, да и ушла осторожненько.

– А откуда ты знаешь, что было половина восьмого? – не отставал дядя Вася.

– А там часы на стене висели, такие стеклянные квадратные, я глазами на них и наткнулась…

– Ладно, – после некоторого раздумья сказал дядя Вася, – живи пока. В общем, сиди тихо, не высовывайся, любовника своего не принимай…

– А что делать-то? – заныла Лизавета.

– А ты в квартире приберись, – вредным голосом посоветовала я, – а то вон какой кавардак, черт ногу сломит!

Она поглядела на меня волком, а что я сказала-то?