Любовь на капоте

Но в конце концов все уладилось. Оказалось, что стадион со всеми постройками выставлен на торги на аукционе, где продавалось имущество предприятий-банкротов. На том же аукционе удалось найти целых пять легковых машин, принадлежавших разорившейся недавно компании, занимавшейся доставкой малогабаритных грузов. Иномарки оказались в хорошем состоянии. Немного усилий – и они превратились в отличные тренировочные автомобили.

Мы с Жориком вложили в наш проект все имевшиеся у нас сбережения и взяли пару кредитов. За год работы школы расходы почти окупились, и вот-вот должна была появиться первая прибыль. Очередь на обучение была расписана на три месяца вперед. Это вдохновляло. Это давало силы продолжать двигаться. Вставать каждое утро с пропитанных потом простыней, твердя про себя, как мантру: «Мне есть, ради чего жить. Мне есть, ради чего подниматься каждое утро и выходить из дома».

***

До вечера день шел как обычно. Два часа семинарских занятий со студентами академии. Три двухчасовых тренировки с уже знакомыми учениками в «ЭргоДрайве». Скромный обед между первой и второй тренировками. Еще более скромный кофе-брейк перед последним на сегодня занятием с новым учеником, решившим улучшить свои водительские навыки, поднять их на новый уровень.

Я привычно справлялся с нагрузками. Привычно игнорировал болезненные ощущения в поврежденных руке и ноге, ставшие неизбежным фоном последних четырех лет жизни. В общем, как говорится, ничто не предвещало…

Выпив вторую – и последнюю на сегодня – чашку кофе, прошел мимо стойки администратора. Виктор увлеченно копался в компьютере, и, наверное, даже не заметил бы меня, если бы я сам не остановился и не поинтересовался, прибыл ли новый ученик.

– Да, ждет вас, Александр Аркадьевич, возле гаражей. – Преданно заглядывая в глаза, оповестил меня юноша. – Всего минут пять, как ждет.

– Ну, хоть не опаздывает – и на том спасибо, – согласился я.

…Не люблю, когда опаздывают. Считаю это неуважением к тому, кого вынуждают ждать. Да и вся моя предыдущая жизнь не предполагала опозданий. Если кто-то из моих коллег не выходил вовремя на связь или не являлся на встречу к назначенному часу, это могло означать только одно: неприятности. С человеком что-то случилось. Операция под угрозой срыва, а жизнь друга – в опасности.

Эта привычка – начинать просчитывать варианты возможных осложнений и способов их преодоления в случае, когда кто-то опаздывал, была во мне уже не искоренима. Из-за этого мы даже пару раз довольно сильно повздорили с Жорой, который был совершенно не способен явиться куда-либо вовремя. Сошлись на том, что Георгий взял за правило звонить или слать мне СМС, когда понимал, что в очередной сто первый раз не укладывается в сроки.

Раздумывая над тем, как и на что убить те несколько часов, которые отделяют момент окончания последней тренировки от времени, когда уже можно ложиться спать, я вышел из административного корпуса. Завернул за угол и направился к гаражам, представлявшим собой длинное кирпичное одноэтажное здание, разделенное на десяток боксов. Пять из них были заняты машинами, один – сдвоенный – был оборудован под автомастерскую.

На длинной дощатой скамейке без спинки, пристроенной между мастерской и первым боксом, увидел своего нового ученика. Ну, то есть, это я сначала так думал, что ученика. Странно одетый, молодой, как мне показалось, парень, сидел, уткнувшись носом в планшет и что-то увлеченно изучал.

Чем ближе я подходил, тем яснее видел, что ждет меня вовсе не парень. Мои сомнения развеялись окончательно, когда новичок, точнее, новенькая подняла взгляд, заметила мое приближение и встала мне навстречу.

«Ба!.. Баба?!» – эти слова едва не сорвались с языка. Я стиснул зубы, сжал кулаки, стараясь не выдать ни единым движением своих чувств. Хотелось зажмуриться. Хотелось помотать головой. Хотелось завыть волком от накатившей опаляющей волны болезненных воспоминаний, от гнева и обиды на своих сотрудников, не предупредивших меня о том, что мой новый ученик – женщина. Точнее, девушка.

Четыре года я давил в себе даже проблески мыслей и воспоминаний о предавшей и бросившей меня жене. Бросившей и обобравшей в тот момент, когда она была нужнее всего. Когда от нее – единственного близкого, как мне тогда казалось, человека – я ждал хоть какой-то помощи. Сочувствия. Заботы. Дождался – судебного извещения о разводе и разделе совместно нажитого имущества.

Я отдал бывшей супруге все, что она хотела. Все, на что претендовала. К счастью, она просто не знала о некоторых моих вложениях и приобретениях, которые я сумел оформить на свою мать. Почему скрыл? Что-то в поведении жены насторожило меня, когда я видел ее в последний раз перед своим ранением. Что-то вынудило промолчать, сдержаться, взять время на размышления.

***

Дожидавшаяся меня девушка чем-то напоминала мою бывшую. То ли короткой темной стрижкой. То ли подтянутой фигуркой – не тощей, но и не полной. А может, вот этой дружелюбной, располагающей улыбкой, за фасадом которой могли скрываться любые другие чувства? Моя жена была мастерицей улыбаться.