Любовь на мушке

— Это хорошо, что вы идете на сотрудничество со следствием, — кивнула Славина. — Через час-полтора мы ждем следователя Ситникова, мой вам совет к этому времени подготовить чистосердечное признание, в письменном виде. Поверьте, это значительно упростит вашу дальнейшую жизнь.

— Это уже не жизнь, — пробормотал Берестов.

Макар кивнул, соглашаясь. Впереди Берестова ждал суд, приговор и долгие годы за колючей проволокой. Это уже не жизнь, а беспросветное существование, но ведь он сам бросил монету — пан или пропал. Ему не повезло, он пропал. Но ведь он мог, отправив за решетку Мельникова, с комфортом устроиться на обломках его судьбы. Прибрал бы к рукам его фирму: без Лужина это было бы нетрудно.

Славина посмотрела на Макара и указала ему на выход. И он пошел за ней: приказ начальника — закон для подчиненного.

— Ну что ж, все понятно, Мельникова подставил Берестов. И очень хорошо, что ты это выяснил… — на ходу, поднимаясь по лестнице, сказала Славина.

Макар кивнул. Да, он молодец, и благодарностей у него вагон и маленькая тележка. Только вот этот состав никуда не едет. Глотова назначили на должность начальника отделения, а он может отдыхать на станции «Старший опер».

— И Берестова вовремя перехватил, — продолжала Славина.

В Калиновку Макар отправился сразу же, как только позвонил Ворошилов. За железнодорожным переездом увидел его машину, пошел по следу подчиненного и подстрелил Берестова. Да, было дело.

— И по делу Семибратовой будем разбираться, нужно отменять приговор.

Славина широко открыла дверь, давая понять, что Макар должен следовать за ней. Но вслух свое приглашение не высказала, а язык намеков Уставом не предусмотрен. Она зашла, он закрыл за ней дверь с внешней стороны и отправился в свой кабинет.

Ворошилов отсутствовал, в больнице он, на перевязке. Берестов порезал его несильно, ранение не опасное, но тем не менее.

Славина зашла без стука, удивленно посмотрела на Макара.

— А ты чего здесь? Я еще не закончила разговор.

— Извините, — сухо, но всерьез и на «вы» сказал он.

— Что извините? — Славина повела бровью, внимательно глядя на майора.

— Вы сказали, что приговор по делу Семибратовой будете отменять. Я подумал, что вы этим сейчас и займетесь. Решил вам не мешать.

— Ты что, обиделся? — спросила Славина, проницательно глядя на Капитонова.

— За что? — искренне удивился он.

— Не знаю.

— Я весь внимание, товарищ подполковник. — Макар невозмутимо смотрел на Славину.

Если есть что сказать, по существу, он внимательно слушает, а если нет, пусть уходит: не надо напрягать ни его, ни себя.

— С Брусовой нужно поговорить, — сказала Марина.

— Она сейчас в реанимации.

— Может, уже отошла от наркоза?

— Может, и отошла.

— А кто у нас лучший специалист по допросу больных под наркозом? — улыбнулась Славина.

— Это вы о Лужине? — спросил Макар.

— Ты не поверишь, мне из больницы звонили, жаловались на тебя, — все в том же шутливом тоне сказала Марина.

— Извините.

— Что извините?

— Что причинил вам неудобство.

— Может, хватит Ваньку валять?

— Так точно.

Макар не кривлялся, не набивал себе цену, он просто решил взяться за ум. С начальством только на «вы» и шепотом, хватит панибратства и неприятностей.

— Ты это серьезно? — нахмурилась Славина.

— Это вы о чем, товарищ подполковник?

— Да иди ты знаешь куда! — Марина обиженно поджала губы и вышла в коридор.

Макар кивнул. Знал он, куда идти. Брусова в больнице — в тяжелом состоянии, вряд ли ее можно допросить. Но ведь можно поговорить с ее бойфрендом Пряхиным, главным выгодоприобретателем в истории с Дымовой.

* * *

Порезы неглубокие, но все равно неприятно. И даже страшно. Берестов мог полоснуть ножом по горлу. Мысль об этом заставила Вадима потрогать пальцами кадык. Опасное это дело — служить в уголовном розыске. А пропускать плюхи еще и обидно. То с Пряхиным облажался, то с Куницыным и Бабуровым, а вчера еще и с Берестовым. Вадим держался неплохо, но все равно Капитонову пришлось его спасать. Не дело это, когда опер не может сам за себя постоять.

Вадим решительно поднял руку, собираясь нажать на кнопку звонка. Но дверь распахнулась сама по себе, выпуская из квартиры Пряхина. Вадим шел к нему, хотел с ним поговорить, а по возможности взять реванш за свое поражение. И вот этот случай настал. Пряхин пер на него как танк.

— Стоять! — гаркнул Вадим.

Пряхин толкнул его сразу двумя руками — в таранном натиске, а у Вадима порезы на руке, на груди, повязки там. Вспомнив об этом, он резко сдал назад и в сторону, это позволило ему уйти от удара. Но вместе с тем он отпустил Пряхина, не зря, как оказалось, тот шел напролом.

— Стой, говорю!

Вадим разогнался, толкнул Пряхина в плечо, но тот глянул на него насмешливо.

Вроде бы и не слабак лейтенант, может и ударить, но в целом ничего страшного. Если принять меры.